Эльнара. Путешествие за море - [58]

Яркое зимнее солнце весело светило на чистом небосводе, когда девушка после долгих расспросов столичных жителей, не слишком приветливых в общении с чужаками, наконец оказалась на большой площади перед дворцом ланшеронского монарха. Она сразу узнала и эту вымощенную булыжником площадь, и примыкающий к ней густой лес, и красные башенки на крыше величественного здания. Все было в точности как в том удивительном сне, что сыграл свою немаловажную роль, когда они с Султаном приняли решение покинуть гостеприимный Фаркон, дабы отправиться в Ласток, суливший более осмысленную и насыщенную событиям жизнь. Больше всего Эли манила надежда встретить здесь своего любимого Сержио! Но пока на головы гостей с немыслимо далекого ныне Востока сыпались одни только нескончаемые беды.

Эльнара постучала маленькой деревянной колотушкой в дверь, находившуюся рядом с очень высокими и широким воротами. На уровне человеческого роста в двери было прорезано небольшое окошко, которое по обыкновению было задвинуто фанерной дощечкой. Важно заметить, большинство жителей Ланшерона имело высокий рост и крепкое физическое строение, поэтому окошко располагалось гораздо выше, чем могла дотянуться миниатюрная девушка, вставшая на цыпочки. Неудивительно, что выглянувший на стук рослый усатый стражник удивленно повертел головой в разные стороны и, никого не обнаружив, вновь закрыл окошко дощечкой, чертыхаясь и на чем свет кляня бессовестных шутников, нарушивших его сладкий сон. Эли пришлось долго стучаться, прежде чем из-за дверей послышался ответ, правда, на сей раз распалившийся гневом страж не стал выглядывать в приоткрытое окно, а лишь грозно прокричал:

— Эй, вы, негодные насмешники, лучше вам уйти отсюда подобру-поздорову, пока я сам к вам не вышел и не отлупил дубовой палкой! А не то и вовсе отведу в контору господина Адене! Тогда, негодники, вам придется провести рождественские праздники в холоде и одиночестве!

Следует сказать, что пресловутый господин Адене, которым королевский охранник пугал воображаемых шутников, в не столь давние времена сам нередко стоял под этими воротами, отчаянно подпрыгивая и пытаясь докричаться до стражников, находившихся по ту сторону крепких и очень высоких ворот. Порой бедному начальнику глядельщиков, в особенно невезучие для него дни, приходилось часами мокнуть под проливным дождем, или стучать зубами от холода, или страдать от невыносимой жары. Так бы и мучился мсье Адене, если б один из его ретивых подчиненных, будучи однажды в Париже, не догадался приобрести для своего начальника поистине карликового роста игрушечный свисток. Свисток издавал настолько громкий и пронзительный звук, что, заслышав его, охранники сначала от неожиданности хватались за сердце, а потом, дабы унять этот невыносимый свист, стремительно бросались отворять дверь, на радость торжествующему господину Адене.

Тем временем ленивый стражник, прокричав свою страшную угрозу, вознамерился вновь закрыть окно, несмотря на настойчивый стук колотушки. Тогда находчивая Эли, справедливо опасаясь, что в третий раз окошко может вообще не открыться, забросила внутрь попавшийся ей под руку камень. Увы, сей маленький камешек, призванный привлечь внимание охранника, больно ударил его по лбу. Разъяренный страж, сжимая мощные кулаки, гневно распахнул калитку и выскочил на улицу, намереваясь жестоко покарать глупого насмешника, не осознающего, с кем он имеет дело. Но тут бедняга споткнулся об изящный носок кожаного ботика незамеченной им Эли и во весь рост растянулся на припорошенную снегом землю, расцарапав при падении лицо о сломанную ветром ветку. Правда, девушке, вовремя ухватившейся за дверной косяк, удалось удержаться на ногах.

Старая ворона, все это время тихо сидевшая на соседнем дереве, неожиданно громко закаркала. Стражник по имени Шорне, родом из маленькой захолустной деревеньки, оказавшийся на службе у короля только благодаря случаю, вообразил, будто происходящие с ним странные вещи — не что иное, как кара Господня за кражу двух мешков муки из королевской кладовой, совершенную им накануне вместе со своим напарником. Удачно продав оба мешка, они с Андре поделили вырученные денежки пополам, а потом еще и отметили свой успех бутылкой доброго вина. За все это Шорне теперь вынужден расплачиваться в одиночку, поскольку его товарищ, жалуясь на сильную головную боль, с утра благоразумно отпросился у начальника королевской охраны и отправился домой, дабы выспаться как следует и отдохнуть. Уткнувшись лицом в землю и прикрыв голову руками, смертельно напуганный Шорне закричал:

— Господи, прости и помилуй своего несчастного раба! Я вовсе не хотел красть эту проклятую муку! Это Андре подбил меня на столь неправедный поступок! Я искренне раскаиваюсь. Прошу тебя, Господи, не наказывай меня слишком сурово, ведь у меня двое маленьких ребятишек, кто подаст им кусок хлеба, если со мной вдруг что случится? Лучше накажи Андре! Это он во всем виноват, да к тому же холост, так что по нему и плакать на этом свете некому, кроме старой матери, которую ты все равно скоро заберешь на небеса. А я замолю свой грех тем, что вместо двух украденных мешков муки верну в королевскую кладовую целых четыре! Вот те крест, — незадачливый вор приподнялся с земли, чтобы перекреститься, и вдруг остолбенел от удивления при виде хрупкой девушки, обеспокоенно взиравшей на него и от растерянности сжимавшей в руке маленький дверной молоточек.