Эльнара. Путешествие за море - [31]

Однако, будучи на целых три года младше сестры, Луиза первой вышла замуж, едва ей исполнилось шестнадцать лет. Это вызвало жуткий гнев в душе Анжелики, упорно продолжавшей ждать встречи с принцем. Единственным утешением для уязвленной красавицы явилось то обстоятельство, что избранником сестры стал не какой-нибудь богач или влиятельный вельможа, а скромный трудолюбивый плотник по имени Гиом Дюкане. Он увез свою юную жену на северо-запад Ланшерона, в маленький уютный городок Кансон, откуда сам был родом, и до самой своей кончины носил ее на руках. Приезжая погостить в отчий дом, Луиза Дюкане всегда выглядела такой счастливой, что у старшей сестры, так и не вышедшей замуж, от злости невольно сжимались кулаки. Беспокоясь о здоровье престарелых родителей, младшая дочь Пишоне приезжала в Фаркон довольно часто. Тогда, чтоб не видеть сестру, светящуюся от счастья, Анжелика уехала в столицу королевства Ласток, потом какое-то время жила в Париже. Слава о ней ходила далеко не добрая. Среди многочисленных любовников Анжелики было немало вельмож и просто богатых людей государства. Говорили, будто она меняла их чаще, чем избалованные француженки меняют свои перчатки. На свою малую родину мадемуазель Пишоне, закружившаяся в бурном вихре столичной жизни, не наведывалась, предоставив заботу о престарелых родителях младшей сестре. Стараясь не заглядывать далеко в будущее, она пользовалась своей красотой и молодостью и брала от жизни все, что только удавалось. При этом ей даже в голову не приходило, какой удар своим легкомысленным поведением она наносит доброму имени своих родителей. Старики Пишоне из-за старшей дочери стыдились даже появляться на улице, а однажды тихо отошли на небеса, пережив один другого всего лишь на какой-то день. Перед смертью глава семейства успел составить завещание, по которому крыша в доме номер шесть по улице Руси после его кончины переходила по наследству к младшей из дочерей.

Изрядно потрепанная веселой жизнью и утратившая былую красу, Анжелика появилась в Фарконе, когда тела бедных стариков уже были преданы земле. Наспех перекрестившись у расположенных рядом ухоженных и аккуратных могил мадемуазель Пишоне, испытывавшая в последние годы серьезные материальные трудности, бросилась в контору стряпчего узнать по поводу родительского завещания. Когда Анжелике, рассчитывавшей на наследство, сообщили последнюю волю отца, ее чуть удар не хватил. Она явилась в отчий дом, дабы самовольно туда вселиться, но уже овдовевшая к тому времени мадам Дюкане предусмотрела подобный шаг со стороны вздорной сестрицы и переехала на улицу Руси, сохранив в неприкосновенности все, что могло напомнить ей о горячо любимых родителях. Свой дом в Кансоне она оставила единственной дочери, вышедшей незадолго перед этим замуж.

Мадемуазель Пишоне осталась ни с чем. Между сестрами произошел жуткий скандал со взаимными оскорблениями и выяснением отношений, но ничего полезного из этого Анжелика так и не вынесла. С тех пор прошло почти десять лет. С детства не шибко ладившие друг с другом, Анжелика и Луиза перестали общаться меж собой вовсе. Однако со временем взбалмошной мадемуазель Пишоне, так и не утратившей желания досадить более благополучной по жизни сестре, удалось вселиться в этот же дом. Более того, ее крыша даже оказалась на том же этаже, только в противоположном крыле уже порядком обветшавшего дома. Поистине, чего не сделает зловредный по своей природе человек, лишь бы почувствовать сладкий вкус мести!

Надо сказать, что эта крыша до вселения в нее проворной Анжелики принадлежала одинокому бездетному старику мсье Ферешу, который в молодости успешно занимался ростовщичеством, но затем разорился и последние годы жизни промышлял тем, что за скромную плату давал советы некоторым личностям, не вызывавшим уважения у почтенных фарконцев. Впрочем, беспринципному, ворчливому и крайне подозрительному мсье Ферешу до мнения сограждан не было никакого дела: он получал деньги, которые позволяли ему надеяться на спокойную и относительно безбедную старость. А то, каким образом старик их зарабатывал, по его мнению, никого не касалось. Для фарконцев, в особенности обитателей дома номер шесть, так и осталось тайной, как бедовой мадемуазель Пишоне удалось втереться в доверие к Ферешу, буквально помешанному на собственной безопасности. Порой, даже в дневные часы, он разговаривал со своими соседями, если вдруг возникала такая надобность, только через запертую дверь. Злые языки поговаривали, будто Анжелика, не уступавшая бывшему ростовщику в беспринципности и недоверии ко всем и вся, якобы сумела опоить его каким-то зельем, рецепт которого узнала то ли в Ластоке, то ли в Париже. Как бы там ни было, вскоре после близкого знакомства с Анжеликой, еще сохранившей на увядающем лице следы былого очарования, мсье Фереш, никогда прежде не жаловавшийся на здоровье, неожиданно для всех отошел в мир иной. А принадлежавшая ему крыша в доме номер шесть по улице Руси перешла согласно завещанию во владение мадемуазель Пишоне.

Несмотря на возраст, Анжелика сохраняла верность себе во многих привычках, а говоря проще, оставалась на редкость стервозной особой. Не проходило и дня, чтобы она не поскандалила с кем-нибудь из соседей. Порой, встречаясь на лестнице с родной сестрой, мадемуазель Пишоне в лучшем случае бросала на мадам Дюкане высокомерный взгляд своих поблекших зеленых глаз, некогда служивших предметом ее самой большой гордости. В худшем же случае она старалась посильнее толкнуть менее расторопную и с годами немного располневшую Луизу. Однажды Анжелика умудрилась поджечь дверь крыши, в которой сама же когда-то родилась и где теперь проживала ненавистная ей сестрица. В другой раз, когда на улице был сильный мороз, она случайно увидела из окна, как Луиза куда-то выходила из дома, и поспешила вниз запереть на засов входную дверь. Вернувшись, мадам Дюкане была вынуждена долго стучать в окно мадам Петровны и знаками, через стекло, объяснять удивленной соседке, какая беда с ней приключилась. В теплое время года умудренная печальным опытом Луиза никогда не вывешивала постиранное белье на улицу, заранее зная, что оно обязательно будет испачкано, а то и изорвано зловредной сестрой. Остальные обитатели дома старались обходить воинственную мадемуазель Пишоне стороной, но далеко не всегда им это удавалось. Теперь дошла очередь до Эльнары.