Эльмолин - [17]

«А что нужно еще?» спросила Сибилла.

Но мама не ответила. Она знала: кто однажды об этом задумается и заговорит, тот, вполне вероятно, и сам больше этого не сможет. Ее давно уже беспокоила мысль, что другие могут узнать об этом от Сибиллы. И что тогда? Тогда конец их спокойствию. А ведь каждому из них: и ей, и звездочету, и Сибилле нужна именно такая жизнь. Им необходимы как воздух тишина и полет.

«Тебе не стоит больше водиться с этими мальчиками», сказала она дочери.

«Это мои друзья!» запальчиво возразила Сибилла. Она даже топнула ногой. Но быстро успокоилась, попросила прощения и сказала:«Оставь меня, пожалуйста, в покое, мама».

«Решай сама», сказала мама.

Сибилла ушла в свою комнату, чтобы поразмыслить над происшедшим. Чем больше она думала, тем яснее становилось ей, что завести друзей — это еще далеко не все. Нужно еще позаботиться о том, чтобы их сохранить. Иметь друзей — это было лучшее из всего, что она знала до сих пор.

Однако, друг другу — рознь. Можно ли сравнить Гайни и Гауни с Фридолином? Фридолина сравнить не с кем. Фридолин — это Фридолин.

Но Гайни и Гауни тоже ее друзья. И Сибилла была готова сохранить эту дружбу, пусть даже ценой больших усилий.

ГЛАВА 7. О БЛЕДНО–ФИОЛЕТОВЫХ СТЕКЛЯННЫХ ШАРИКАХ, КОТОРЫЕ ПРИПЛЫЛИ ПО РЕКЕ

Прошли долгие недели с тех пор, как гном Эльморк, покрытый толстой коркой из постепенно твердеющей грязи, задумал свою месть. Но и о мести не будешь мечтать вечно. Настает день — и самого страшного злодея настигает тоска.

Эльморк плакал.

Он сидел под своим панцирем, словно черепаха, не высовываясь на свет божий, не в силах ни есть ни спать. Его даже не интересовало, как поживают вулканы и на месте ли избушка. Все его мысли были о Фридолине — единственном человеке, которого он знал и любил. Он плакал о Фридолине, о тех летних вечерах, когда они сидели возле избушки под ласковые звуки шарманки. Его слезы выкатывались из фиолетовых глаз, медленно и тяжко сползали по сморщенным, обвисшим щекам, сбегали по двойному подбородку, пробивались сквозь толщу грязи и промывали себе выход у подножия смешного футляра, внутри которого он сидел. Они сбегали с горы к источнику и устремлялись вместе с чистой водой в долину. Так они добирались до города, что лежал у подножия горы.

С этими слезами, выплаканными Эльморком, происходило нечто странное. Они не растворялись в родниковой воде. Более того: каждая отдельная слезинка раскачивалась на волнах, как сверкающий шар, в центре которого виднелся лучистый, живой и в то же время неживой, непроницаемый и в то же время прозрачный светло–фиолетовый… глаз. И когда лучи солнца падали на воду, взору являлось столь необычайное зрелище, что жители Маленького города толпами устремлялись к воде, чтобы увидеть чудо.

Гауни был первым, кто отважился выловить из воды один из бесчисленных плавающих шаров. Более того, он отнес его домой. Поскольку ничего особенного не произошло: он не ослеп и не умер внезапной смертью, и молния не ударила в его жилище, люди бросились делать то же самое. Вскоре уже считалось хорошим тоном иметь дома хотя бы одно из этих странных стеклянных украшений.

И не обошлось без того, что однажды Сибилла тоже достала из реки такой стеклянный шарик и принесла его Фридолину.

Фридолин принял его как чудо. Задумчиво держал он его на открытой ладони, взвешивая, поворачивая и рассматривая очень долго. Чудесное сверкание проникло сквозь его слепоту, и перед ним ожило все то, что было связано с фиолетовыми глазами: Эльморк, избушка, знакомый лес и множество маленьких вулканов. Мертвые птицы, которым он давал новую жизнь в своих скульптурах, родник, постепенно перерастающий в реку, воду из которой пьют жители Маленького города. Старая шарманка с декоративным узором из фигурок Эльморка, которая уже давно пылилась в углу.

Поскольку Фридолин все так и молчал и совсем не обращал внимания на Сибиллу, она обиженно покуковала ему на ухо и убежала.

ГЛАВА 8. О ТОМ, КАК СИБИЛЛА УЧИЛАСЬ ПРЕВРАЩАТЬ ОБЫЧНЫЙ РЫНОК В СЛАДКУЮ ЯРМАРКУ

Через несколько дней после своего неудачного полета Гайни снова пришел на берег. У него больше ничего не болело.

Старая Пипа Рупа была, как видно, исключительно хорошим лекарем. Возможно, она умела и колдовать, что совсем не является редкостью у тех старых женщин, которые все еще носят косы и вплетают в них золотые украшения.

С тех пор как Сибилла обиделась на Фридолина, она снова стала часто появляться с друзьями на берегу. Она всячески стремилась показать им, как хорошо она к ним относится. И только испытывала некоторые угрызения совести из–за того, что не рассказала им о Фридолине и так и не научила их летать.

«Пойдем, Гайни», предложила она, «может быть, попробуешь еще раз?»

«Нет уж», ответил Гайни,«я и так все кости переломал. И кроме того, моя бабушка сказала: это не для нас».

Сибилла ничего не поняла, но почувствовала в его словах какую–то правду. Тогда она обратилась к Гауни: «Может быть, ты?»

Гауни никогда еще ничего так сильно не хотел, как научиться летать. Но теперь, после того как сам видел «полет» Гайни, решил не рисковать. Он немного помолчал и отрицательно замотал головой. Минут через пять он сказал: «Скучно». И тут внезапная мысль заставила его радостно подпрыгнуть: «Гайни, иди сюда! Я покажу тебе, как наколдовать сладкую ярмарку! Повторяй за мной!» Он продемонстрировал несколько движений пальцами. Однако выяснилось. что суставы Гайни после падения сильно одеревенели.