Эллинистический мир - [77]

На смену исчезнувшей в начале III в. до н. э. керамики греческих колонистов юга Италии в Кампании появилась керамика, заполнявшая в течение более двух веков рынки Запада. Она производилась в основном в Кале и Теане Сидицине и имитировала растительный эллинистический орнамент (белый на черном фоне) или чаши с рельефом – дешевый заменитель металлических ваз. Монументальное искусство также эллинизировалось, в частности фрески оскских подземелий в Пестуме или похожие на архаические идолы святилища Фондо Патурелли в Капуе. Велик интерес к спектаклям: возникновение театра в Помпеях восходит к началу II в. до н. э.

Северная Италия, подпавшая под власть римлян только в конце III – начале II в., продолжала поддаваться очарованию эллинизма. В этой области с запада на восток различают три зоны расселения: лигурийцы на своих больших кораблях с пятью рядами гребцов торговали по всему Западному Средиземноморью и покупали кампанские вазы, бронзовые изделия этрусков и стеклянные изделия пунийцев; галлы торговали с этрусками, у которых приобретали зеркала, драгоценности, подсвечники, <196> греческие или этрусские вазы; венеты очень рано подпали под влияние греческой колонии Адрия.

> Внутренние районы Африки

Даже пустыни Африки и Аравии не были непреодолимым препятствием для распространения эллинизма, но он оставил там не столь глубокие следы.

Греческие ученые, купцы и солдаты в Нубии

Связи между Египтом и внутренними районами Африки через среднюю часть долины Нила существовали издревле. Гомер упоминает битвы пигмеев с журавлями, Геродот описывает путешествие до Мероэ {73}. Но впоследствии из-за крайнего ослабления Египта связи были прерваны. И только когда Птолемеи вновь установили сильную власть, они получили мощный толчок к развитию.

Возобновлению связей способствовала любознательность. Проблема разлива Нила продолжала волновать умы. В IV в. до н. э. наибольшее распространение получили две гипотезы. Согласно Эфору, который следствие принимал за причину, разлив происходил из-за накапливавшейся в расселинах воды, откуда она выделялась летом, подобно тому как испарина выступает из пор на коже. По мнению других, возможно в том числе Евдокса Книдского, источник Нила находится в умеренно южной зоне, где летние дожди (как в северной зоне – зимние) вызывали речной паводок. Ученые эллинистической эпохи вслед за Аристотелем, который, очевидно, просил Александра провести необходимые исследования, допускали, что причиной наводнений являлись летние дожди в Эфиопии – объяснение верное, хотя и не исчерпывающее.

Картографы также требовали проведения глубоких исследований. Эратосфен, используя «Плавание в Эфиопию» Филона (начало правления Птолемея Филадельфа), вычислил широту Мероэ и принял параллель этого города за самую южную координату своей карты мира. Ему было известно, что русло Нила между вторым и шестым порогами изгибается в форме лежащей буквы N, ему были также известны Атбара, Голубой Нил (Астапус греков), <197> большой «остров» между Голубым и Белым Нилом.

Этот прогресс стал возможным также благодаря возобновлению экономических связей, которым, очевидно, способствовали военные операции. Нил отнюдь не представлял собой удобный водный путь, так как перегорожен порогами и пролегает но враждебной человеку пустыне. Торговля шла по караванным тропам: на западе путь, начинаясь у реки, далее проходил через довольно редкую цепь оазисов (так называемый сорокадневный путь); на востоке он пересекал излучину Нила в Кераме, а также в Мероэ. Его функционирование предполагает наличие в Египте сильной власти, которая была бы в состоянии обеспечить охрану пустынного отрезка дороги между вторым и шестым порогами. Птолемей Филадельф по следам экспедиций Псамметиха II и Камбиза послал туда свою экспедицию, которая, кроме всего прочего, провела глубокие научные исследования. Но Плиний Старший утверждает, что все города, расположенные ниже по течению от Мероэ, погибли. Это явилось подтверждением того, что в эпоху позднего эллинизма по этой необитаемой земле кроме нескольких посольств и исследовательских экспедиций изредка проходили только кочевники, направлявшиеся к крайним египетским постам для продажи, вернее, обмена своих товаров.

Птолемеи крепко держали в руках только Додекасхойн (исключая то время, когда происходило восстание Гармакеса, подавленное Птолемеем Эпифаном), область длиной 12 схен {74}, лежащую к югу от Асуана с маленькими пограничными постами. Из них можно отметить Филе, религиозный центр, в котором находился храм Исиды (его строительство было начато фараоном Нектанебом и продолжено при Птолемеях. На его рельефах изображена Исида, принимающая Додекасхойн из рук Птолемея Филометора, получавший пожертвования от Птолемеев), Аюалу, где вокруг храма местного бога Мандулиса происходил торговый обмен с кочевниками-блеммиями, Пселхис, самый южный пограничный пост, расположенный в небольшом оазисе и контролировавший проход в Вади-Алаки, где добывали золото. Пселхис был крупным торговым центром – там найдены как греческие и демотические остраки, так и мероитские граффити. Из-за невозможности по-настоящему использовать торговые пути, проходившие по Нилу или по пустыне, Птолемеи предприняли разведку Красного моря, по которому плавали уже во времена фараонов. Птолемей Филадельф <198> основал на побережье Красного моря ряд форпостов – Миос-Гормос, Филотеру, Беренику и Птолемаиду, которые использовались и для организации охоты на диких животных. Одновременно были основаны пристани на так называемых «змеиных» и «топазовых» островах. Товары привозили по отмеченной колодцами тропе между Мероэ и расположенной на побережье Птолемаидой, находившихся примерно на одной широте, переправляли морским путем до Береники или Миос-Гормоса, откуда они вновь попадали в долину Нила (в Коптос), либо по двенадцатидневной, либо по шестидневной тропе, отмеченной колодцами или цистернами. Птолемей Филадельф также заканчивает строительство (или расчистку?) канала фараона Нехо, своего рода прообраз Суэцкого канала, соединявший Суэцкий залив не со Средиземным морем, а с Нилом. Несмотря на все эти усилия, торговые перевозки по этому пути остались незначительными из-за трудностей навигации по Красному морю, где постоянно дул северный ветер, затруднявший обратный путь, и где западное побережье – настоящая каменистая пустыня, веселенная дикими кочевниками – троглодитами и ихтиофагами. Тем не менее в позднеэллинистическую эпоху мореплаватели набирались смелости и выходили за Баб-эль-Мандебский пролив и даже достигали побережья Сомали (древней страны Пунт).