Эллинистическая цивилизация - [153]

Последний приют умерших обустраивали с неменьшей тщательностью, чем раньше. Важные персоны, следуя примеру Мавсола, династа Галикарнаса, возводили многоярусные надгробия с богатыми архитектурными украшениями: четырехугольный мавзолей Белеви (III век до н. э.) возле Эфеса или памятник возле Агригента, называемый ошибочно Тероном и датируемый I веком до н. э., предвещают высокие композиции вроде мавзолея, который в эпоху Августа возведет галльский род в Глануме (Сен-Реми-де-Прованс). В разнообразных рельефах, украшающих мавзолей в Сен-Реми, можно узнать излюбленные темы эллинистического искусства — в этом нет ничего удивительного: они достигли долины Роны через Рим и Массалию. Эти многоярусные сооружения должны были быть достаточно распространены, поскольку Филон из Византия, как мы видели, советовал защитникам осажденного города использовать их в качестве малых фортов. Другой тип пышного надгробия, в большом количестве встречающийся в Македонии, — это тумулус, земляной курган, который скрывает усыпальницу, вестибюль и внешний двор. Фасад, выходящий во двор, хотя и должен был быть скрытым от глаз, зачастую был богато украшен архитектурными мотивами из камня или крашеного гипса, как, например, господские надгробия в Верджине или Лангаде. Внутри усыпальницы тоже могли быть фрески, как в Казанлыке (во Фракии). Надгробия сооружали также в форме часовен с каменными дверями, охраняющими помещение, где хранились останки покойных: например, в Кирене, где подобных коллективных помятников было много в некрополях, окружающих город. В Кирене также делали могилы, углубленные в скалистых утесах или в вертикальных склонах карьеров: череда залов иногда уходила глубоко внутрь породы, тогда как внешний фасад, прекрасно просматриваемый, обычно украшался фронтоном, антамблементом, колоннами или пилястрами, высеченными прямо в скале. Такие же сооружения встречаются в некоторых некрополях Александрии.

Внутри погребальных сооружений тело помещалось на ложе, часто высеченное в скале, или в саркофаг, иногда украшенный рельефом, как знаменитый саркофаг Александра, изготовленный в Сидоне (в Финикее) в конце IV века д н. э. для местного царя. Но также очень распространено было кремирование; в этом случае пепел собирали в металлический или глиняный сосуд или в оловянную урну без ножки. В могилы обычно помещали пожертвования: предметы мебели, оружие, украшения, вазы, глиняные статуэтки. Эти предметы, изобилие которых зависело от благостостояния покойного, сопровождали его в последнем местопребывании одновременно как дань уважения живых и как свидетельство того, что в загробном мире так или иначе продолжается существование, которое он вел на земле. Таким образом, в обрядах эллинистических греков выражались очень распространенные среди них взгляды на жизнь после смерти и на достойную участь умерших: эту мысль сформулировал Аристотель в своем диалоге «Эвдем», а Платон сообщил ее нам, процитировав этот отрывок в «Утешении Аполлонию» (глава 27): «Мы не только полагаем умерших счастливыми, но считаем также святотатством лгать на их счет или говорить о них плохо, потому что они становятся лучшими и более могущественными существами. И эта вера средь нас так крепка и так давно возникла, что никто не может сказать, ни когда она началась, ни кто ее ввел первым; таким образом, она передается из поколения в поколение от века». В ту эпоху это было самое стойкое верование.

* * *

Обзор, который вы только что прочитали, коснулся лишь самых важных направлений эллинистической религии. Обилие документов и крайнее разнообразие культов создают трудности для какого-либо синтеза, который бы учитывал всю массу любопытных деталей и заслуживающих внимания нюансов. Тем не менее относителльно этой области, как и сферы политической жизни полиса, хотелось бы отметить факт преемственности с предыдущими эпохами, преемственности, которая как раз и объясняется континуумом полиса. И здесь и там взгляды большинства практически не изменились: народ оставался верен своим богам, так как он по-прежнему был привязан к своим рамкам жизни, к городу, в котором он родился и институты которого (как до, так и после Александра) он уважал. Антропоморфический политеизм предков был прекрасно приспособлен к этим узким рамкам, которые были соразмерны человеку и, по существу, отвечали его потребностям. Эта религия обогащалась новыми элементами, если они уподоблялись представлениям греков. Ей было за счет чего обновляться и обогащаться, в том числе за счет потрясающей способности персонифицировать абстракции, оживляя их и делая доступными. Показателен пример с Судьбой, но были и другие: многие эллинистические полисы устанавливали культ Демоса (народа) и Полиса (города) и даже культ Рима и римского народа, которые добавлялись к культам традиционных божеств совершенно естественным и органическим образом. Обожествление людей, унаследованное от героизации древних времен, было еще одним источником обогащения религии: помимо культа государей, который не вызывал возмущения, существовал культ эвергетов, которого удостаивались благодетели полисов. Это не было абсолютным нововведением, как может показаться: оно находилось в соответствии с очень древней традицией, которая формировала представление, допускающее любые формы новых культов, если только их ритуалы сообразовывались с принятыми обычаями. Здесь обнаруживается фундаментальная идея о том, что для греков ритуал значил больше, чем теологическое содержание культа. Религия была для них по преимуществу социальным феноменом; она осуществляется через определенные акты. Если эти акты согласуются с обычаями, общество не чувствует необходимости противиться проникновению новых сакральных форм.