Элла - [114]

— А где Элла?

— Молится, — отвечал он туманно.

— Молится — где?

— В уединении.

— Я правда хочу ее увидеть.

— Все хотят!

— Но ведь ты меня за этим и привез сюда!

— Да ну? Правда? — секунду казалось, что он надулся, потом его кисть с белыми костяшками сомкнулась вокруг моего предплечья, и игриво потянула вниз, на шкуру. — Это поэтому я привез тебя сюда? В мою спальню?

— Ты не запер дверь… — я попыталась (не слишком активно) уклониться от его губ.

— И что? Ты хочешь совершить попытку к бегству? Далеко не убежишь. К этому часу обычно уже выпускают собак…

Пришлось подчиниться.

Я не вылезала оттуда трое суток.

Директора в конце концов увез вертолет, и я впервые за семьдесят два часа забылась беспокойным сном. Проснувшись, я подняла жалюзи, и села, любуясь сгущавшимися над ущельем сумерками. Там, за лужайками, за утыканной битым стеклом стеной с натянутой поверх нее колючей проволокой, на деревьях сидели фотографы — тяжелые черные силуэты, похожие на воронов с выдвижными объективами. Их цифровые камеры могли передавать изображения прямо на «Макинтоши» замерших в ожидании отделов новостей в любой точке земного шара. Удобно — не надо никакой пленки.

Мощные прожектора заливали сад сиянием, отбрасывая полотнища света, казалось, шипящие и пенящиеся белизной. Три огромных мастифа, как торпеды на ходулях, рыскали по траве. Вдруг встали как вкопанные, вздрагивая, на расстоянии нескольких футов друг от друга. Один сделал шаг вперед — и остальные брызнули в стороны, будто одинаково заряженные магниты.

В общей комнате четверо учеников сидели, скрестив ноги, вокруг столика с «монополией».

— Привет! — радостно приветствовал меня один из них. Он был единственным мальчишкой среди них. Девушки меня проигнорировали.

До меня дошло, что он был еще и единственным темнокожим из всех, кого я видела в Центре. Одет он был в футболку с портретом матери Терезы, и помаргивал на меня сквозь очёчки а-ля Джон Леннон — точнее, не помаргивал, а скорее дергал всеми мускулами лица сразу. Его лохматые кудряшки с одной стороны были короче, чем с другой — классическая домашняя стрижка кухонными ножницами.

— Меня зовут Стюпот.

— Никто не зовет тебя Стюпот, — пробормотала одна из девчонок. — Просто Стю.

— Меня всегда так мама звала.

— Если хочешь, я буду звать тебя Стюпотом, — предложила я. Кажется, у меня нарисовался приятель. — У кого отели на Мэйфер?[50]

— У меня, — признался он. Неудивительно. С виду девицам было слишком скучно даже кости кидать, а не то что вносить положенную ренту. — Хочешь присоединиться?

— Вы так проводите свое свободное время? За «монополией»?

— Пфф! — фыркнула одна из девочек.

— Что значит «пфф»?

— Свободное время, — буркнула она, не глядя на меня. Ее волосы, распущенные по плечам и закрывающие лицо, были темно-рыжими, блестящими и густыми.

— А что с ним не так? — спросила я, размышляя о том, что директорские штучки с подбором привлекательных девочек и «ботаников»-мальчиков должны создавать в доме некоторый сексуальный дисбаланс.

— Скажи, много ли у тебя было свободного времени с тех пор, как ты сюда попала?

— Очко, — сказала я. — Я была чертовски занята с тех самых пор.

— Что ж, подожди, пока он даст тебе мешок с фотками на подпись, а потом еще тысячу конвертов надписывать, а тут, глядишь, как раз и твоя очередь мыть посуду!

Я объяснила, что приехала не для того, чтобы мыть посуду. Они пояснили, что тоже такого не предполагали. Они пришли сюда, чтобы стать друзьями бедненькой одинокой Эллы, и младшими менеджерами в её Фонде. Никто ничего не говорил о мытье посуды.

— Тогда почему вы не уходите?

— А ты почему не уходишь? — ответили они встречным вопросом. Нет, это уже просто смешно! Я-то могла уйти когда захочу!

— Да ну?! — проговорила самая угрюмая из них, черноволосая девочка-подросток по имени Ксения. Как и другие девчонки, она не красилась, не носила украшений, была одета в неказистую одежку — и смотрелась весьма неглупой. И вообще, ни одна из девиц не выглядела пустышкой. — Что ж, тогда уходи! — подначила она меня.

— Ну нет, вам так просто от меня не избавиться! Но если бы я захотела, мне всего лишь надо было бы выйти за дверь.

— И быть сожранной адскими гончими!

— Хорошо, тогда просто снять трубку с телефона.

— С какого еще телефона?

— У меня был с собой мобильник, — сказала я им. — Это же очевидно!

Вот только в сумке его не оказалось.

— Он забрал его! Ублюдок! Он забрал мой телефон! Скотина!

— Никому не разрешается отсюда звонить, — объявили они мне. Директор лично должен контролировать все заявления, поступающие из Центра. Даже нашу электронную почту мы не отправляем сами. Ты не получишь свой мобильник обратно — он скажет, что конфисковал его для того, чтобы один из нас не прибрал его к рукам.

— Но вы же не заключенные!

— У нас у каждого своя история, но все мы — слуги, — объяснил Стюпот. Кажется, он был по этому поводу совершенно счастлив. У Директора должны быть гарантии стабильности — а это означает, что наши контракты долгосрочны.

— Я — не служанка! — заявила я чопорно.

— А кто тогда? — пожелала узнать Брук. — Секс-рабыня?

Я мысленно взяла на заметку в следующий раз отказаться от яичницы. В ней вполне мог оказаться яд.