Элька - [14]
— Элька, что с тобой, тебе плохо?
Голос мой звучит хрипло и напряженно. Не нравится мне, как он плачет. А то, что плачет — точно, вон как плечи трясутся.
Элька на мгновение приподнимает голову, взглядывает на меня — и тут я уже пугаюсь окончательно — глаза-то у него сухие, ни одной слезинки, взгляд дикий, расфокусированный, он, похоже, меня и не видит. Губы искривлены в гримасе плача, прокушены, но он по-прежнему не издает ни звука, плачет молча, только дышит тяжко, прерывисто. И это молчание меня пугает уже всерьез.
Мальчик мой, да кто же научил тебя так плакать от горя, кто выбил из тебя естественное проявление эмоций — плач? Кто же заставил не беспокоить себя, не доставлять неудобства, заткнув тебе рот? Заставив замолчать тогда, когда для людей естественен отчаянный крик? Какая сука это сделала? Знал бы — загрыз насмерть…
Я быстро подхожу поближе к нему, сажусь на диван, прижимаю к себе скрюченное создание. Он не пытается вырваться, он просто не понимает, что я рядом, что прикасаюсь к нему, он весь там — в себе, в жутком круге своих страданий и боли.
— Элька, Элька, Элька, — я зову и зову его, осторожно укачивая, пытаясь успокоить. Когда человек тонет, ему надо дать твердую опору, кроме себя самого, я ничего не могу предложить в качестве спасательного круга для разума Эльки. — Элюшенька, ну что с тобой? Я тут, я рядом, не надо плакать… Я тут…
Слава Богу, что в его крови еще бродит достаточно лекарств, которые я ему недавно ввел, чтобы не дать развиться его жутким желудочковым жабам. Если бы еще и аритмия началась, я не знаю, что вышло бы. Сердце мальчишки колотится очень быстро и сильно — сквозь ткань его пижамки и моего костюма я чувствую сильное неровное биение, колотится о ребра отчаянно, выскакивает из груди, рвется наружу.
— Эленька, детка, ну все, все, все…
Прижимаю к себе покрепче, глажу по растрепанным темным волосам. Радость моя, Элька, ну успокойся ты. Ну что же делать, если вот так вышло. Ну, не люблю я мальчиков. Тебя люблю, Элечка, братик мой.
Элька хрюкает заложенным носом, и тут слезы все-таки прорываются, он перестает давить плач, приходят рыдания, плечо костюма тут же становится мокрым — он, наконец, смог заплакать. Это почти что хорошо. С этим я понимаю, что делать.
— Элечка, Элечка, Элечка, ну все, все, все. Все же хорошо, да? Успокойся, ладно?
Мелкий хрюндель как-то сворачивается в еще более невообразимый клубок, обвивается вокруг меня, как змейка, прижимается всем телом, холоднющим почему-то, удовлетворенно сопит. Постепенно ужас проходит, мальчишка возвращается к действительности. А я все шепчу и шепчу:
— Эличка, Эличка, ну все, все, все…
Глубокий удовлетворенный вздох, — слезы кончились, Элька виновато заглядывает покрасневшими глазами в мои глаза, пытается определить — не сержусь ли я на него…
— Я подумал, что сделал страшную ошибку… — он жутко гундосит, сопли едва ли не ручьем текут.
— Горе мое, ты о чем вообще? Ну поцеловались и поцеловались. Я же говорил, что по мальчикам не ходок. Рыдать — то зачем? На, вытри нос…
Я протягиваю ему полотенце — носового платка у меня нет, да и здесь его не хватит. Счас успокоится, надо будет костюм сменить — благо, запасной есть. Этот весь исслюнявленный, иссопливленный и заплаканный. Странно, но каких-то отрицательных эмоций это у меня не вызывает — как если бы младший братишка перемазал, да и фиг с ним, что, воды нет, постирать проблема?
Элька опять как-то странно сворачивается, залезает головой мне подмышку, и именно из этого положения начинает утирать свои слезы и сопли. Да хоть на голову мне он взгромоздись, если захочет, лишь бы не плакал…
Относительно вынужденного положения. Из Светкиных баек. По санавиации в больницу на вертолете из какой-то богом забытой глубинки доставили тетку. Везли на носилках, на боку, в скрюченном положении, так же и больницу заносили, и на койку положили- боком. Раскрючить ее удалось только через сутки. Эти сутки она почти не говорила, еще и осипла вдобавок… Потом выяснилось — ей соседки доложили, что как она на работу, к мужу зазноба приходит, и они, гады, на супружеской постели, в ее доме занимаются развратом. Тетка не стерпела, решила подследить соперницу и морду ей набить, однако. Деревенский дом, забор на улицу, возле калитки — большая будка, огроменная собачища на цепи… Тетка утром вроде как на работу собралась, калиткой стукнула, потом по-тихому вернулась, выперла собаку из будки и сама в нее забралась. Придет разлучница и огребется по полной программе — с воем и гавканьем. День идет, час, два проходит, зараза-мужева любовница не приходит. Тетка решила из конуры вылезти. А в тот день мроз был минус двадцать, будка-то, конечно, с войлоком, утепленная, но все-таки. Спину заклинило так, что разогнуться она не смогла. Начала кричать, поняв, что так и замерзнуть можно. Народ по улице проходил, услышали крики, забежали во двор, крик из будки доносится, на них собачина без цепи бросается, не пускает никуда подойти. Позвали мужа, он отогнал собаку, будку разломали, тетку вытащили, а разогнуть не могут — орет как ненормальная, ее на машину, привезли в райбольницу, люди рассказали, как дело было, посмеялись, а поскольку случай сложный — то отправили в город на вертолете. Через месяц выписывали, муж за ней на машине приезжал… Да…
Предупреждаю сразу — это слэш — то есть описание сексуальных отношений между однополыми парнерами. И все же — это о том, что может произойти. Иногда.
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
Четырех подруг — Саванну, Глорию, Бернадин и Робин — роднит возраст и стремление обрести счастье. Они не мечтают о чем-то сверхъестественном. Их представления о счастье гораздо прозаичнее — встретить достойного человека и жить с ним в мире и согласии. Каждая идет к цели своим путем, преодолевает свои трудности и в итоге находит свою любовь. Может быть, она не совсем идеальна, но кто вспомнит об этом…
Четыре женщины дружны уже более двух десятков лет, еще с тех пор, когда снимали вместе квартиру в Лондоне. Знакомьтесь: Кейт — разведенная, добросердечная, ответственная; Элли — бесстрашная журналистка, ведет одну весьма ядовитую и остроумную рубрику; Джеральдин — жена и мать, столп общества в своей деревне; и, наконец, Наоми — прекрасная, беспомощная Наоми.Все триумфы и невзгоды взрослой жизни они преодолели вместе, всегда готовые прийти на помощь друг другу. Однако одно предательство послужило началом конфликта, из которого ни одна не вышла невредимой.
Сонал не желает ни видеть, ни слышать Криса. Он пытается вымолить прощение у неё, но терпит одни неудачи. Сонал сближается с его лучшим другом — Треем Гэмптоном, но и Джон не покидает Сонал. Он мечтает о том, что они будут вместе.Тем временем, Фиби пытается насолить Сонал, таким образом, отомстив ей за их с Крисом разрыв. Фиби хочет вернуть Криса и пойдёт ради этого на многое…Как изменятся отношения между героями? И чем всё это закончится? Кого, всё-таки, любит Сонал?
Что значит, не везет с личной жизнью и как с этим бороться? Что делать, если ты молодая, симпатичная и далеко не глупая девушка, а счастья все нет и нет? Неужели все настоящие мужчины вымерли вместе с мамонтами, оставив вместо себя лишь занудных ботаников и безмозглых качков? А быть может дело в самой себе? Возможно, стоит перестать мечтать о принцах на белом коне, точнее на черном Range Rover, и просто осмотреться по сторонам? Того и гляди где-то на горизонте замаячит то самое, такое долгожданное счастье… Тем более, когда сама судьба толкает тебя к нему, а случайное стечение обстоятельств оказывается не таким уж и случайным…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Киноактер — звезда первой величины и молодая преуспевающая киносценаристка впервые встречаются на съемочной площадке, но до этого она столько раз видела его на экране, что успела по уши влюбиться. Собственно, и главного героя своего нового фильма Лейн Денхэм писала с синеглазого неотразимого Фергюса Ханна, о котором, разумеется, знала из кинофильмов с его участием и из прессы.Но он оказался совершенно другим, тонким, чутким, мужественным и заботливым, не похожим на созданный падкими на сенсации журналистами расхожий образ сердцееда и ловеласа.Впрочем, вблизи свет кинозвезды совершенно ослепил ее, и юной Лейн приходится многое пересмотреть в себе и в своем взгляде на мир, прежде чем она привыкает открыто, не отводя глаз, смотреть на возлюбленного.