Елизавета. Золотой век Англии - [71]
После разгрома Армады Уитгифт и Хэттон начали весьма тесно сотрудничать. Среди всех защитников пуритан самое высокое положение при дворе занимал Лестер, и после его смерти, несмотря на сопротивление Бёрли и Уолсингема, также давних сторонников пуританского движения, при дворе развернулась кампания, целью которой было заставить всех священников-кальвинистов и сторонников кальвинизма полностью соблюдать предписания Актов 1559 года[568]. В Лондоне эту кампанию возглавил епископ Джон Айлмер, бывший наставник Джейн Грей, позже примкнувший к гонениям Уитгифта на пуритан[569]. Благодаря усердному содействию самого рьяного своего функционера Ричарда Бэнкрофта, Айлмер получил возможность подвергать преследованию и отдавать под суд любого, кто не удовлетворял строгим религиозным критериям, выдвинутым Уитгифтом. Бёрли с жаром призывал Елизавету обратить внимание на то, что в допросах, которые Бэнкрофт учинял своим пленникам, «столько отступлений и ухищрений, к скольким, как я полагаю, не прибегают в попытке подловить своих жертв даже испанские инквизиторы», однако, к несчастью для него, королева поддерживала Уитгифта и Айлмера целиком и полностью[570].
Некоторым из намеченных Бэнкрофтом жертв удавалось бежать в Шотландию, где их с радостью и с полного одобрения Якова, не препятствовавшего их въезду в страну в отместку за личные нападки Бэнкрофта, принимала под свое крыло шотландская пресвитерианская церковь[571]. Елизавета, вернувшись из поездки в Или-Плейс с Хэттоном, призывала шотландского короля немедленно отправить их обратно:
Молю Вас, заставьте умолкнуть голоса или укоротите языки тех священников, что смеют с кафедры произносить молитвы за тех, кто в Англии сделался жертвой гонений из-за убеждений, проповедуемых ими. Уж не полагаете ли Вы, Мой дорогой брат, что Я стану терпимо относиться к подобной клевете на Мое добросовестное правление? Не бывать тому. Надеюсь, что, как бы ни забавляла Вас их дерзость в отношении Вашей собственной персоны, каковую Вы им спускаете, Вы не потерпите, чтобы короля чужой [то есть другой; Елизавета говорит о самой себе] страны подвергали подобному оскорблению какие-то пиявки, кои, боюсь, несут Вашему королевству не исцеление, но один лишь яд.
В конце своего послания Елизавета призывала Якова «не предоставлять больше убежища изменникам, проходимцам и мятежным фантазерам, а отправлять их обратно в Англию или выгонять прочь со своих земель»[572].
Елизавета считала предпринятые ею жесткие меры вполне справедливыми. Оправданием их в ее глазах служило не прекращавшееся уже два года подпольное распространение семи трактатов непристойного содержания, в которых жестоко высмеивалась деятельность Уитгифта и Айлмера. Трактаты сочинялись тремя или, возможно, четырьмя разными авторами под общим псевдонимом «Мартин Марпрелат» и печатались на передвижном прессе, который постоянно перевозили с места на место. Авторы этих крайне остроумных и непочтительных сочинений до отказа заполняли каждую строчку своих творений пародиями, насмешками и безжалостной сатирой в отношении епископов и умело сочетали язык сцены с оборотами речи, характерными для самых низких слоев общества, чем резко возмутили не только королеву и английскую знать, но и — надо отметить — бо́льшую часть пуритан. Мы уже вряд ли узнаем, кто был их настоящим автором, но чаще всего в данном контексте звучат имена двух землевладельцев и членов парламента, Джоба Трокмортона и Джорджа Карлтона. Трактаты были щедро сдобрены упоминаниями публичных домов, борделей, блудниц, «гетер», «куртизанок» и «охотников до шлюх», а также каламбурами: так, вместо слова flog («пороть») авторы использовали составной глагол bumfeg (буквально «бить по заду»), а вместо catechizing («религиозное наставление») — Catekissing («целование Кейт»); «викариев» же (vicars) на письме они превратили в куда более непристойных «фекариев» (fykckers)[573].
В одном из последних трактатов, известном под названием «Мартин Младший», авторы среди прочего превозносили заслуги самого красноречивого из пресвитериан, Томаса Картрайта. Ни один другой пуританин не заслужил столь же частых упоминаний в трактатах и в столь же одобрительном ключе[574]. Общественного признания Картрайт впервые удостоился в 1570 году, когда в должности профессора богословия Кембриджа прочел курс лекций по церковной дисциплине, основанный на Деяниях святых апостолов. Вскоре после этого, однако, должность вице-канцлера университета перешла к Уитгифту, и Картрайту пришлось оставить свой пост. Он отправился в Женеву, где преподавал вместе с Теодором Беза, от которого получил более полное представление о пресвитерианстве. Затем Картрайт перебрался в Антверпен, город, в котором кальвинизм успел развить поразительную стойкость ко всякого рода гонениям, и там совершал богослужения для прихожан англиканской церкви, принадлежавших к купеческому сословию. По возвращении в Англию в 1585 году он, к собственному недоумению, был арестован Айлмером, однако вскоре благодаря участию Бёрли вновь вышел на свободу. К началу следующего года Картрайту, казалось, удалось наконец отыскать себе безопасное место — Лестер предложил ему должность главы своего госпиталя в Уорике
