Елизавета. Золотой век Англии - [68]
Несмотря на то что Хартфорд был одним из протеже Бёрли и убежденным протестантом, он находился под серьезным подозрением. Незадолго до Рождества 1560 года он тайно женился на Катерине Грей, сестре несчастной Джейн Грей и следующей по так называемой саффолкской линии претендентке на трон, согласно завещанию Генриха VIII. Катерина обнародовала новость об их женитьбе в августе 1561-го, к тому времени будучи уже на позднем сроке беременности. Королева в ярости приказала сослать обоих в Тауэр, где родился их старший сын Эдуард, лорд Бошан, и был зачат второй сын Томас, несмотря на то что Елизавета настрого запретила тюремщику давать им видеться. В 1562 году в Арчском суде архиепископ Паркер, с неохотой взявшийся за порученное ему королевой расследование этого дела, объявил их брак недействительным, а детей — незаконнорожденными (а значит, не имеющими прав на престол). Решение обосновывалось тем, что проводившего церемонию священника найти не смогли, а единственный свидетель, присутствовавший помимо него при бракосочетании, был к тому времени уже мертв. Через год суд Звездной палаты под давлением королевы назначил Хартфорду штраф в 15 000 фунтов за предположительное «лишение им невинности» особы королевской крови[541].
В 1571 году, спустя три года после того, как Катерина, которую держали в строгой изоляции под домашним арестом, заморила себя голодом[542], Хартфорд был частично реабилитирован, а его штраф снижен. Его снова допустили ко двору, и там он влюбился в леди Фрэнсис, сестру лорд-адмирала Говарда и золовку Екатерины Ноллис. Они тайно проведут вместе почти семь лет. В 1585 году после нескольких неудачных попыток ходатайствовать перед королевой о своей сестре, Говард наконец удалось получить ее согласие. «Много соображений у нее было против брака», — сообщила счастливая будущая невеста своему жениху, получив радостное известие. И прибавила: «Тебе совсем не будет до меня дела»[543]. Но, хотя королева и пообещала сделать для Хартфорда то, что в ее силах, второй его брак вызывал у нее едва ли меньшее недовольство, чем первый.
Узнав, что Елизавета едет в Элветхем, Хартфорд с женой тотчас же отправили три сотни рабочих готовить дом и прилегающие территории к королевскому визиту. Всего за месяц с небольшим они превратили поместье в подобие съемочной площадки. Для размещения придворных было спешно возведено двадцать два временных павильона (в основном из дерева), украшенных цветами и ветвями, в том числе роскошные «парадные залы» для благородных гостей и просторный зал «для забавы рыцарей, дам и господ большой важности». Для самой королевы был выстроен изящный огороженный флигель с собственным двором и отдельным строением под гардероб, а для ее стражей было предусмотрено примыкавшее к флигелю «длинное жилище»[544].
Снаружи за счет срочного озеленения и использования эффекта иллюзии был создан идиллический вид. В центре было наспех вырыто искусственное озеро в форме полумесяца, окруженное горшочными растениями. В ширину оно превышало 150 метров и было достаточно большим, чтобы вместить три острова, полубаркас и несколько лодок поменьше. Позже по заказу Хартфорда в Лондоне было отпечатано и выставлено на продажу официальное описание этого события, сопровождавшееся ксилографией с изображением озера. Согласно этому описанию, одни только острова вместе занимали площадь в тысячу квадратных метров[545].
Озеро должно было послужить сценой для оригинального представления на воде, которое чуть не сорвал проливной дождь. К счастью, в последний момент небо прояснилось и дождь прекратился. Отобедав в «парадной зале», королева спустилась к озеру, где актеры, наряженные божествами рек и лесов, сперва декламировали раболепно-льстивые стихи, а затем устроили фарсовую битву с прыжками в воду. После этого Елизавету (именуемую теперь «святой Сивиллой») пригласили окрестить корабль, снаряженный в плавание во славу Ее Величества, который «дерзнет отправиться за золотым руном»[546].
Представление восславляло Кинфию, или Фебу (или Бельфебею, как называет ее Спенсер в «Королеве фей»). Все это разные имена богини луны Дианы. Кинфия, теперь почитаемая как «владычица широкого океана», часто представала в образе полумесяца, поэтому и озеро имело такую форму. В классической литературе образ луны тесно связан с девственностью, сексуальной притягательностью и женской силой. В Средние века она стала стандартным элементом в иконографии Девы Марии и символом Непорочного зачатия[547].
Основная мысль «озерного» представления заключалась в том, что достоинство Кинфии «внушает трепет, трепет — священный ужас, / А священный ужас — глубокое благоговение»[548]. Елизавета — «королева Красоты». Ее лунная сила может возбуждать сексуальное желание: в этом контексте она соблазнительная Венера, которая (согласно одной из версий мифа) родилась из отсеченных гениталий Урана, брошенных в море. Но одновременно она и Глориана, окруженная, как в «Королеве фей» Спенсера, солнцеподобным сиянием величия. В этой роли она «второе солнце», которое своим теплом питает «золотой век», свободный от потрясений, сомнений и страхов. Она подобна Жене, облеченной в солнце, из Откровения Иоанна Богослова, с луной под ногами и венцом из семи звезд на голове. Как декламировал актер в представлении:
