Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор - [7]
Хотя обычно сестер с разницей в четыре года не воспитывают одинаково, Елизавета и Маргарет росли скорее как близнецы. Они одинаково одевались, жили в одной комнате, имели общие развлечения и, по большому счету, общие уроки. Отец принимал решения, как им одеваться, и нянчился с ними так, что могло показаться даже чрезмерным. Когда девочек пригласили на свадьбу герцога и герцогини Глостерских в качестве подружек невесты, герцог Йоркский попросил укоротить их юбки, сказав: «Я хочу видеть их прелестные маленькие коленки»>39. Такая близость заставляла Маргарет ревниво относиться к тем немногим привилегиям, которые полагались только Елизавете. Например, к прогулкам верхом с отцом или с инструктором или к разрешению ложиться спать на полчаса позже – впрочем, на практике этот комендатский час плохо соблюдался>40.
Хотя королева Мария и пыталась контролировать обучение сестер, сами Йорки не проявляли к ним излишней требовательности. Родители не хотели, чтобы их дочерей считали «слишком умными». По воспоминаниям Кроуфи, герцог и герцогиня «больше всего хотели дать [своим детям] настоящее счастливое детство, чтобы множество чудесных воспоминаний поддержали их в будущем»>41. В этом защищенном и полном любви доме девочки могли играть вволю. Единственное, чего им недоставало, так это детской компании: лишь изредка к ним наведывались кузены.
Большую часть времени они проводили друг с другом и с гувернанткой, которая выводила их через заднюю дверь на прогулки в сад Гамильтон-гарденс. У Елизаветы была всего одна подруга – Соня Грэм-Ходжсон, дочь доктора Гарольда Грэм-Ходжсона, лечившего короля. «Соня была единственной подругой, которую выбрала для себя королева», – вспоминала Кроуфи. Они играли во французский крикет, прыгали со скакалкой, играли в классики и даже вместе занимались танцами. Иногда к ним присоединялся герцог Йоркский, и они вместе играли в прятки под названием «сардины». Соня позднее описывала Елизавету как «внимательную и впечатлительную девочку, от природы очень деликатную. Казалось, она никогда не придавала значения своему положению и не обращала внимания на стоящих у ограды людей, следивших за ее игрой»>42. Восьмилетняя Елизавета так ценила эту дружбу, что посвятила подруге роман «Счастливая ферма», оставшийся неоконченным: «Соне, моей дорогой подруге, любящей лошадей»>43. Соня Грэм-Ходжсон долго оставалась лучшей подругой Елизаветы.
И все же большую часть времени Елизавета проводила с младшей сестрой. Они вместе играли наверху, в лучах солнца, струившихся сквозь стеклянный купол. За черным лаковым каминным экраном сестры хранили свои алые щетки с совками, с помощью которых по утрам подметали ковер. У девочек был огромный выбор игрушек и безделушек. В застекленном шкафу были аккуратно расставлены «вещички такие крошечные, что их могла бы сдвинуть даже божья коровка»>44 – зверюшки, фарфоровые домики и замки, солдатики и кораблики, изящные фигурки из стекла. В коллекции кукол, среди которых были и те, которыми играли еще дети королевы Виктории, было настоящее сокровище – крохотная серебряная колыбелька с куколкой внутри. Несколько кукол имели полный набор чудесных туалетных принадлежностей и аксессуаров: перчатки, веера, солнцезащитные очки, щетки для волос в черепаховой оправе, сумочки с бисером и туфельки >45. Иметь такую коллекцию – мечта любой девочки, однако Маргарет приходила в ужас. Позднее она говорила, что ненавидела кукол, потому что они «напоминали ей мертвых младенцев»>46.
Сестры заботливо содержали свой «конный парк» – большую коллекцию лошадок на колесиках, которых они холили и лелеяли. Каждый вечер перед сном Лилибет расседлывала их, чистила и мыла. Вскоре игрушечные лошади уступили место настоящим, на которых обе принцессы учились ездить под присмотром родителей, а затем конюха Хораса Смита. С детских лет именно Лилибет полюбила лошадей. Маргарет никогда не разделяла этой страсти старшей сестры, впрочем, как и любви к собакам, еще одной ее слабости.
В семье Йорков любили музыку и танцы, и граммофон часто включался на полную мощность. После пятичасового чая все собирались вокруг рояля и пели. По утрам девочки затевали веселую возню в родительской спальне. День заканчивался не менее весело – купанием в симпатичной ванной комнате с множеством детских мочалок в виде фигурок животных. Герцог часто сам занимался вечерним купанием девочек. Кроме Библии, они вместе читали и другие книжки, например «Алису в Стране чудес», «Черного красавчика» и «Питера Пэна», а то и просто «все, что было, про лошадей и собак»>47. Порой отец присоединялся к девочкам и играл с ними после полудня в садике Гамильтон-гарденс за их домом. Статуя лорда Байрона выступала в роли их «основной базы», и они часами играли в салочки и прятки между густыми кустарниками>48.
Хотя жизнь сестер протекала в очень замкнутом мирке, способном вызвать клаустрофобию, различия между ними проявились рано. С малых лет Елизавета пристрастилась к верховой езде – это хобби соответствовало ее врожденной привычке к дисциплине. С детства она любила идеальный порядок. В большой коробке у нее хранились оберточная бумага и ленты от подарков на Рождество и дни рождения – уже тогда проявлялась всем известная бережливость королевы. Всегда и во всем методичная и аккуратная, Лилибет могла проснуться посреди ночи только затем, чтобы проверить, правильно ли стоят ее туфли. Маргарет же исполняла роль массовика-затейника. Примерное поведение ее нисколько не заботило, она быстро поняла, что проказы привлекают к ней внимание. По воспоминаниям кузена, «ей многое сходило с рук из-за ее способности смешить по любому поводу. Настоящая плутовка». Елизавета же «из них двоих всегда была более серьезной»
