Елизавета Федоровна - [3]

Отрадно, что в наше время жизненный подвиг Великой княгини Елизаветы не только привлекает всё большее внимание, но и служит образцом. Её любовь к Богу, к России, к народу вызывает преклонение. Ей посвящаются храмы, ей устанавливаются памятники и мемориальные знаки. Её служение добру вдохновляет на создание новых благотворительных, социальных и просветительских учреждений. И не ослабевает желание подробнее знакомиться с её судьбой, с её удивительной личностью, пока так и не разгаданной до конца.

Эта книга расскажет о восхитительной женщине, чьё имя благословляли ещё при жизни. Мы постараемся поведать о ней без прикрас, представив живым и разносторонним человеком в конкретных обстоятельствах времени и места. Мы приоткроем дверь в давно ушедший, но по-прежнему такой притягательный мир. Мир, в котором жила и трудилась, любила и страдала, нашла счастье и обрела бессмертие Великая княгиня Елизавета Фёдоровна.

Часть первая ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ

1. ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРОЛОГ

Стук молотка прервал тягостную тишину Осборн-Хауса. В одной из комнат этой приморской королевской резиденции спешно сколачивали алтарь для предстоявшей брачной церемонии, и уже сам факт подобных приготовлений многим казался невероятным. Ведь последние полгода вся Британия была погружена в глубокий траур по мужу королевы Виктории, принцу-консорту Альберту.

Страна искренне скорбела. Молилась, вспоминала о заслугах принца, превозносила его имя и охотно включалась в создание его культа. В едином порыве подданные королевы не скупились, приобретая чёрные ткани, траурные креповые повязки на рукава и чёрные страусовые перья для дамских шляпок. По улицам Лондона разъезжали кареты, запряжённые лошадьми под фиолетовыми попонами и с чёрными плюмажами на головах. Тяжесть утраты придавила, казалось, всех. Некоторые даже всерьёз возмущались тем, что в соседней Европе кто-то ещё может веселиться, когда в Англии такое горе. И, конечно, все волновались за состояние Её Величества. Как она, что с ней?

Газеты сообщали, что «королева мужественно переносит постигшее её несчастье, и общее состояние её здоровья не вызывает опасений». В действительности же Виктория долго находилась в полной прострации, её разум отказывался принимать случившееся, а когда осознание беды всё-таки приходило, королеве казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Погруженная в себя, она порой целыми днями ни с кем не разговаривала. Часами сидела в одиночестве, но никто не догадывался, что в это время она общалась со своим дорогим мужем, который продолжал незримо присутствовать рядом. Он перешёл в другой мир, но не покинул её. Только это придавало королеве сил, только это заставляло её жить дальше.

Через его личные вещи, через его портреты и фотографии, развешанные повсюду, Виктория ощущала с ним постоянный контакт. Через воспоминания о былом счастье пыталась добраться до нового смысла своего существования. «Его желания, его планы, его мнения по всем вопросам отныне будут для меня законом, — сообщала королева своему дяде, бельгийскому королю Леопольду. — Никакая сила в мире не сможет заставить меня отказаться от того, что он решил или пожелал».

Вскоре после похорон принца, на которых, согласно традиции, она не присутствовала, Виктория вместе с семьёй переехала в Осборн-Хаус, любимое детище Альберта, созданное его стараниями на острове Уайт. Здесь всё напоминало о нём, «обожаемом ангеле», отчего становилось ещё тяжелее, и наступившее Рождество королева не смогла встречать, как праздник. Первый день наступившего нового, 1862 года она посвятила выбору портретного рисунка для будущей статуи мужа, а 10 февраля, в двадцать вторую годовщину их свадьбы, целиком погрузилась в молитвы. Теперь это была одна из священных дат.

Посетителей, кроме близких друзей покойного принца, в Осборне не принимали. Люди передвигались по дому на цыпочках и разговаривали шёпотом. Бывший приют радости и веселья превратился в царство чёрных теней, и казалось, этому уже не будет конца. В мае у Виктории хватило сил на поездку в шотландский замок-резиденцию Балморал, но нахлынувшие там воспоминания окончательно её подкосили, так что от возвращения в Осборн никто не ждал никаких перемен к лучшему.

И тут выяснилось, что часто звучавшие в последнее время слова королевы о скорой свадьбе её второй дочери не были результатом помутнения рассудка. Свадьбу принцессы Алисы назначил на 1 июля сам незабвенный Альберт, а значит, так тому и быть! Только пройти она должна, разумеется, в самом узком семейном кругу и непременно в Осборне. В имении, приобретённом как раз благодаря рождению Алисы, когда появление третьего ребёнка заставило родителей подумать о собственном укромном уголке для нормальной человеческой жизни. Без протокольных церемоний, без посторонних взглядов.

Альберту здесь нравилось всё — парк, полого спускавшийся к пляжу, вид на Те-Солент, напоминающий Неаполитанский залив, удобное железнодорожное сообщение, мягкий климат и частое солнце. Не понравился только дом, слишком маленький для королевского семейства. Вместе с архитектором Т. Киббитом принц разработал проект нового замка в стиле английской эклектики с преобладающими мотивами Ренессанса. В итоге получился изящный дворец, оснащённый всеми современными удобствами и обставленный мебелью красного дерева. Здесь были красивые галереи, гостиные, оформленные в итальянском вкусе, дверные проёмы, увенчанные буквами V и А, ниши с бюстами английских герцогов и терраса, с которой можно было наблюдать за манёврами королевского флота. В саду появились декоративные бассейны, наподобие тех, что окружали дворец Медичи во Флоренции.