Елизавета Федоровна - [19]

12 октября 1877 года цесаревич доверил брату боевую разведку. Во главе небольшого отряда ему следовало выяснить расположение войск противника, с чем Сергей успешно справился, несмотря на свистевшие вокруг пули и летящие гранаты. За проявленное мужество Великий князь был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени, которым по праву гордился.

Война, конечно, повлияла на формирующийся характер Сергея, но, к счастью, не смогла его ожесточить. Она же усилила желание активной деятельности, возбудив юношеский задор Великого князя и доказав его готовность для серьёзных дел. Тем мучительнее для него должен был ощущаться вынужденный пятилетний «простой» — в силу молодости Сергея император не спешил поручать ему что-либо ответственное. Мы же, воспользовавшись паузой, попробуем присмотреться к нашему герою повнимательнее.

Перед нами высокий, стройный, красивый юноша с правильными и тонкими чертами лица, выражение которого на людях обычно непроницаемо. Светло-серые глаза смотрят холодно и как будто отрешённо. Впервые увидев Сергея в 1879 году, его молодой двоюродный брат Александр Михайлович решил, что перед ним «сноб, который отталкивал всех скукой и презрением, написанным на его юном лице». Так считали многие. А между тем это была лишь маска, за которой скрывалась боль от давно происходившей в Царской семье драмы и которая надёжно защищала душевное одиночество Великого князя посреди чуждой ему обстановки.

В дворцовую жизнь он явно не вписывался, а привитые с детства устои и строгость полученного воспитания сформировали в нём некую неуверенность в себе. Он скованно держался за общим столом, не любя светскую болтовню, не принимал в ней участия, избегая тем самым и опасности сказать невпопад — однажды в детстве он попробовал шутить в гостях, зная, что это производит хорошее впечатление, но получил выговор от воспитателя за неуместность его острот.

Застенчивость Сергея будет порой проявляться даже в узком кругу знакомых лиц, особенно если те оказывались более сведущими в обсуждаемых при нём вопросах. Уже будучи московским генерал-губернатором, он посещал собрания Археологического общества, где обратил на себя внимание историка М. М. Богословского странной манерой вступать в дискуссию. Великий князь тихо обращался к председательствовавшей графине П. С. Уваровой, а та объявляла его мнение остальным. Такую стеснительность Богословский справедливо расценивает как одну из причин закрытости генерал-губернатора.

Внешняя красота Сергея Александровича приобрела новое звучание после того, как, отпустив усы и небольшую бороду, он стал походить на западноевропейских аристократов XVII века — благородных сеньоров, отважных идальго. Ему необыкновенно шли надеваемые на маскараде или домашнем спектакле костюмы и шляпы той романтической эпохи. И неудивительно: ведь её идеалам соответствовали рыцарские качества души Сергея — верность, храбрость, милосердие. Вот только необходимого при этом отменного здоровья ему недоставало.

В детстве он рос живым и подвижным ребёнком, но довольно быстро утомлялся. Педагоги также замечали его тонкую чувствительность, быструю возбудимость и впечатлительность. С ранних лет у него появились и какие-то проблемы с позвоночником. Болезнь приведёт к необходимости носить корсет, отчего фигура Сергея стала выглядеть несколько скованной, а в движениях появилась резкость. Злые языки тут же воспользовались поводом посудачить об «ужимках» Великого князя, а постоянную прямоту его осанки и вовсе заклеймили как нарочитую надменность.

Не довольствуясь подобными инсинуациями, недоброжелатели позднее выдвинут тезис об интеллектуальной ограниченности Сергея Александровича, что уже не имело под собой вообще никакой почвы. На самом деле полученное им образование можно смело назвать блестящим. Более того, в последовавшие за войной годы он продолжал расширять свой кругозор: посещал научные собрания, много читал. «Он был удивительно начитанным и человеком очень высокой культуры», — отмечал его шурин, Великий герцог Гессенский Эрнест Людвиг. Иногда Сергей приглашал интересного собеседника к себе и вместе с гостями слушал познавательные лекции.

Как видим, Сергей не был человеком «не от мира сего», но его отношения с той жизнью, которая постоянно окружала, складывались непросто. С юных лет положение в обществе давало ему массу преимуществ, жизнь предлагала множество удовольствий, а блистательный Петербург был готов удовлетворить любую его прихоть. Однако то, что другим представлялось вершиной счастья, в глазах Великого князя выглядело пустым и ненужным. Нет, будучи молодым, он не отказывался от увеселений: посещал балы, праздники, светские вечера. Его часто тянуло в театр, и вместе со всеми он восхищался несравненным голосом Аделины Патти, звезды итальянской оперы, гастролировавшей в России. Зимой Сергея можно было встретить на катке Таврического сада, куда, сам увлёкшись коньками, он постепенно заманил и товарищей. И вместе с тем во всех подобных развлечениях его душа не находила себе места. «Отчего я всё чувствую так глубоко? Отчего я не таков, как все другие, не весел, как все? — сокрушался он в письме другу Константину. — Я до глупости углубляюсь во всё и вижу иначе — мне самому совестно, что я до того старообразен и не могу быть как вся “золотая молодёжь” весел и беспечен». Мир Сергея Александровича, не «старообразный», а высокоинтеллектуальный и глубоко духовный, наполняли совсем иные пристрастия — русская история, мировая культура, умные собеседники, познавательные книги.