Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде - [9]

Если бы я могла, то вернулась бы и спрятала большую часть полученной суммы под матрас. Но было уже поздно возвращаться.

Сзади послышался шум повозки, и я оглянулась, чтобы узнать, кто это за мной едет. Поравнявшись со мной, кучер постепенно замедлил ход и наконец совсем остановился.

– Мисс Хеммильтон, – радушно поприветствовал меня Уилл и широко ухмыльнулся, из-за чего казалось, что в его бороде застряла жесткая горизонтальная пластина. – И куда это вы путь держите? – поинтересовался он, точь-в-точь как волк из «Красной Шапочки». Хотя, конечно, злодеем он вовсе не был. Он служил кучером у мисс Брэндон-Уэлдерсон и был женат на нашей кухарке Клэр.

Я, смеясь, потрясла головой. Уилл во всем слушался свою жену и никогда ей не прекословил.

– Да вот, решила навестить свою подругу Анимант, – слукавила я, и он с сомнением приподнял свои кустистые брови.

Ехидная ухмылка сменилась ласковой отеческой улыбкой, и он наклонился ближе ко мне.

– Не пешком же вы туда собирались, верно же? – стало понятно, что он не совсем мне поверил, и я улыбнулась.

– До чего же приятно, что ты обращаешься со мной как с молодой леди, Уилл, – сказала я, ища в карманах пальто перчатки.

Он фыркнул.

– Так ведь вы и есть леди, – убежденно заявил он, чуть подвинулся в сторону и похлопал по освободившемуся месту на скамейке рядом с собой. – Садитесь, подвезу вас.

Будь я настоящей леди, он бы вряд ли мне предложил сесть с ним.

Но мне было все равно. Потому что я была не настоящей леди, а эта повозка была в сто раз лучше, чем тесный салон самого роскошного экипажа, в котором мне вечно приходилось поджимать под себя свои длинные ноги.

Уилл щелкнул языком, и лошадь снова тронулась с места. За спиной в повозке глухо грохотали ящики.

– Вы едете в сторону университета? – спросила я. Кучер пожал плечами.

– Нет. Я везу овощи к Барни, – ответил он и многозначительно покосился на меня. – Но лучше нам поехать в объезд, если, конечно, вы не замерзнете при этом.

– Так быстро я не замерзну, – самые холодные зимы в моей жизни уже давно остались позади, к тому же сейчас я поедала пироги в таком количестве, что вряд ли снова стала бы такой тощей, что гремели бы кости.

Между тем я наконец-то выудила из карманов перчатки и скорее надела их. Несмотря на то, что сказала Уиллу неправду и мы теперь ехали совсем не туда, куда мне нужно, я радовалась, что не пришлось идти пешком.

– Ну конечно, от алкоголя наоборот становится гораздо теплее, не так ли? – пошутил Уилл, и я поняла, что он обо всем догадался.

Мисс Брэндон-Уэлдерсон полагала, что я больше не та прежняя дикарка и из алкогольных напитков теперь, как истинная аристократка, пью только пунш по вечерам, поэтому никогда не спрашивала меня, куда я собираюсь идти и что собираюсь делать. А для меня по-прежнему не было ничего лучше, чем сидеть в пабе с друзьями, попивая напитки покрепче благородного пунша. Но если об этом пронюхает дворецкий, с этого момента мне придется быть очень осторожной.

– Только Клиффертону, пожалуйста, не говорите. Я у него и так на плохом счету, а уж после сегодняшнего… – я зарылась носом в свой тепленький шарфик и невольно подумала о тех временах, когда еще ни у кого не была на плохом счету.

Уилл грубо расхохотался.

– Что, опять он не в духе? Даже интересно, что такого вы выкинули на этот раз.

Было очень приятно слышать его непринужденный смех, которым он показывал, что считает меня равной себе, хоть я и одета как богатая леди.

– Я уговорила вашу жену подать мне пирог на обед, – заговорщически прошептала я, будто речь шла о жутком преступлении, и кучер подыграл мне, вытаращив глаза и в ужасе прикрыв рот.

– О, какая наглость! – это прозвучало громче, чем он ожидал, так что какой-то пожилой господин, идущий по тротуару, невольно остановился и оглянулся на нас с явным осуждением.

– Вздернуть меня на виселице за это! – воскликнула я. Повозка тем временем свернула из переулка, и мы выехали на большую дорогу. Движение здесь стало плотнее, быстро ехать возможности уже не было, зато появилась возможность осмотреться по сторонам и понаблюдать за жизнью суетливого большого города.

Улицы были такими серыми, как будто зима забрала все другие цвета. И все же именно благодаря этой серости я чувствовала, что сейчас вижу настоящий Лондон. Честный, безжалостный, без всяких прикрас.

Люди в темных плащах и таких же темных шляпах, подняв воротники, спешили через улицу, кутались поплотнее в кэбах или прятались за витринами магазинов, которые отражали затянутое облаками холодное небо.

Лондон. Город серых мышей и грязных крыс.

– Да, старик Клиффертон… – вдруг снова вздохнул Уилл, продолжая старую тему. При этом он будто и сам не до конца решил, с какой интонацией произносить эти слова, с примирением или все же с осуждением. – Но есть у него и хорошие черты, – в итоге выбрал он первое.

– Разумеется, – с иронией проговорила я, фыркнув и закатив глаза. – Представляете, что бы началось в поместье, если бы его не было? Слуги бы с ума посходили, а уж о дисциплине и речи бы не шло, – я театрально вздохнула.

Уилл снова усмехнулся.

– А юные леди начали бы требовать сладкие пироги прямо на завтрак!