Элитология Платона - [48]

Во-первых, достигнуть этого состояния могут не все, а те, кто создан для этого. То есть мудрецом может быть не всякий. Необходимы некоторые изначальные природные свойства. Во-вторых, нужно чтобы человек был воспитан соответствующим образом и вообще избегал общения с дурными людьми. В процессе воспитания человек приобретает способность к стыду, и она становится стимулом для его дальнейшего движения к добродетели. В-третьих, человек должен научиться управлять своей способностью различать добро и зло. Критерием этого различия у Демокрита выступает удовольствие или неудовольствие. Следовательно, стремясь к удовольствиям, человек будет стремиться к добру и благу. Отождествление блага и удовольствия у Демокрита позволило многим исследователям охарактеризовать данную этику как гедоническую (определение счастья как наслаждения, что противоположно аскетизму). Но гедонизм Демокрита своеобразен. Он различает удовольствия тела и души и декларирует примат духовного: «Предпочитающий душевные блага избирает божественную часть. Предпочитающий же блага телесного сосуда избирает человеческое».[232] Если человек гармонично организует свой духовный мир, он достигает эвтюмии: «Тот, у кого хорошее состояние духа, всегда стремится к справедливым и законным делам, поэтому он и наяву и во сне бывает радостен, здоров и беззаботен. А тот, кто не соблюдает справедливость и не исполняет своих обязанностей, тому причиняет неудовольствие о собственных дурных поступках, и он находится в состоянии (постоянного) страха и самоосуждения».[233]

Таким образом, структурно подразделяемую демокритовскую этику на две части, можно назвать учением о высшем благе и учением о добродетелях. Соотношение между этими частями иерархическое: добродетели, или нравственно-справедливая деятельность, — это способ достижения высшего блага, конечной цели жизни. Высшее благо тождественно счастью индивида, понимаемому Демокритом как хорошее состояние духа, самоудовлетворенность. Формулируя эту позицию в терминах наших дней, можно сказать: не человек существует для морали, а мораль существует для человека. Тем самым была заложена гуманистическая ориентация европейской этики.[234] Правда гуманистическая ориентация характерна не только для Демокрита — это общая тенденция древнегреческой культуры. Но все становится на свои места, если сузить понимание до утверждения, что Демокрит мыслит в традиции «человек есть мера всех вещей», тогда как, скажем, для Платона мера всех вещей — Бог.[235]

Вслед за своим старшим современником и земляком Протагором из Абдер Демокрит действительно утверждал, что мерой всего, что существует, является человек, но не всякий, а лишь мудрец: «От мудрости получают следующие три плода: дар хорошо мыслить, хорошо говорить и хорошо делать» и «приличие требует подчинения закону, власти и умственному превосходству», ибо «по самой природе управлять свойственно лучшему; глупцам лучше повиноваться, чем повелевать».[236] Его дополнение вносит весомое уточнение в образ человека элиты, а именно то, что, с одной стороны, это человек, который имеет точно и твердо выбранный идеал для подражания, а с другой стороны, он сам является объектом для подражания, поскольку сам создал новый идеал.

Касаясь вопроса политической этики Демокрит утверждал, что преимущества демократического строя настолько велики, что в демократическом полисе даже бедность лучше, чем богатство в монархии. Однако неоспоримые преимущества демократии не дают абсолютной гарантии того, что избранными всегда и во всех случаях окажутся только лучшие из граждан. Демокрит однако не делает умственное превосходство и подготовку к управлению государством привилегией высшей касты или класса. Он полагал, что качества, необходимые для гражданина, создаются воспитанием: ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если им не учиться.[237]

При разработке вопросов этики Демокрит исходит из общих основ своего мировоззрения. Этика Демокрита просветлена разумом и оптимистична. Человеку принадлежит — в возможности — весь мир, и нет никаких границ для его совершенства. Все дело в приобретении необходимых знаний. Мудрый человек, даже когда видит существующее зло, не признает его безусловным и непобедимым: из самого зла мудрый умеет извлекать добро, если владеет необходимыми для этого знанием. И наоборот, человек, лишенный мудрости и несведущий, способен само добро обратить во зло. У людей зло вырастает из добра, когда не умеют управлять и надлежащим образом пользоваться добром.

Интеллектуалистическая этика Демокрита созерцательна, клонится к идеалу созерцательного блаженства и самоудовлетворения. По Демокриту, наибольшего уважения заслуживает невозмутимая мудрость. Невозмутимость для него — синоним «эвтюмии», «хорошего расположения духа», в котором он видел цель жизни. Счастье, по Демокриту, — это хорошее расположение духа, благосостояние, гармония, симметрия и невозмутимость.[238]

д) Киническая элитология Антисфена и Диогена Синопского.

Начиная с эпохи эллинизма, киники шокируют обывателя своим экстравагантным поведением, которое вытекало из кинического мировоззрения и было главной формой существования их философии настолько, что многие наблюдатели отказывались видеть в кинизме философию, а принимали его просто как образ жизни, как кинический образ жизни. Киники действительно думали, что сильнее всякого словесного опровержения практическое доказательство и что поэтому все следует доказывать своими делами. Кинизм, как образ мыслей и действий, как бы стоял на трех столпах: аскесис, апайдеусиа и аутаркейа. Стоя на этих трех основах, первые киники еще до гибели суверенного греческого полиса произвели переоценку нравственных и гражданских ценностей классического грека, дискредитировав как их, так и связанных с ними нравственные и гражданские добродетели и, предвосхитив, таким образом, будущее, когда Греции как совокупности суверенных полисов не стало. Эту переоценку начал делать ученик Сократа