Элитология Платона - [16]

Глава 3. Элитоплатонизм эпохи средневековья

В прошлом неоднократно уже отмечалась близость Платона и христианства. На этой проблеме необходимо обратить особое внимание ибо связь платоновской элитологии с элитологическими постулатами христианства оказало заметное влияние на развитие философской и элитологической мысли последующих эпох. И многие важные проблемы, с которыми элитология сталкивается при изучении этого материала, в значительной мере обусловлены именно этим обстоятельством.

«Нет никого, кто бы к нам, христианам, был ближе платоников», — писал в своем трактате «О граде божием» (VIII,5) Блаженный Августин. Близки платоники в первую очередь тем, что поклонялись тому самому «неведомому Богу», о котором проповедовал эллинам в Афинах апостол Павел (Деяния Апостолов, 17:23). По мнению А.Н.Гилярова, если Сократа можно сравнить с Христом, то учение Платона с большим правом с учением апостольским. Нет сомнения, что сходство между Платоном и апостольским учением часто только внешнее; тем не менее первое в некоторых частях настолько близко к последнему, что платонизм был усвоен древними Отцами Церкви и отразился на образовании философской стороны христианской догматики.[39]

Рядом ученых (К.Г.Юнг) отмечается психологическая близость Платона и Христа, а именно то, что они выражают своими символами вещи, для которых еще не существует словесного понятия.[40] Иными словами, они являются творцами нового общественного сознания и языка. Есть, впрочем, и другая точка зрения. Мнение философов позднего эллинизма утверждавших, что христиане в силу своего «варварского ума» неправильно, «плохо» поняли и исказили учение Платона. В этом плане они мыслились ими как лжеплатоники или как платоники-варвары, варваризировавшие это академическое учение. Именно с точки зрения платоновского идеализма Цельс и опровергает христианство. И добавим, что «опровергает» его именно в элитологической его части.

Внутреннее родство Савла из Тарса и Аристокла из Афин не только в общности разрабатываемых ими тем, но даже и в терминологии, которая бросается в глаза при первом же чтении их текстов. Уже одно то, что ближайшему сподвижнику Павла Дионисию Ареопагиту приписывается именно произведение неоплатонической школы, может служить косвенным намеком на «изучение» апостолом философского наследия Платона.

Хотя Павел критически настроен к «внешней философии», но Платон для него интимно близкий к его духу мыслитель. Бросается в глаза сходство их позиций по вопросу «совершенства» (1 Коринф.,2:6–8; Ефес.,4:13; Рим.,11:5,7..), проповеди «сверхчеловека» (Колос.,3:9-10), находятся многочисленные параллели в разработке идеи «человека массы» и «человека элиты», наконец, самой доктрины «избранности», которая решается Павлом именно в духе и букве платоновской доктрины. Ближайшие единомышленники и последователи Павла Бл. Августин и Ареопагит прочно усвоили эту традицию и уже прямо использовали идеи «внешнего философа» для обоснования догматического учения христианства.

Из умственного развития Европы эпохи Средневековья мы выделим в качестве отправных точек творчество четырех наиболее важных для того («элитарного») мировоззрения авторов — Аврелия Августина (354–430), Дионисия Ареопагита (V–VI вв.), Алкуина (ок.735–804) и Аверроэса (1126–1198). Помимо них существует еще целая группа авторов (Исаак Сирин, Иоанн Солсберийский, П.Абеляр, Р.Бэкон, Ф.Аквинат и др.), которые так или иначе затрагивали элитологические темы,[41] но нас в данном случае интересует влияние идей элитологии Платона на философию того времени, а не общее развитие элитологической мысли.

Давно уже было замечено, что философия Аврелия Августина имеет очень много общего с философией Платона. Так Э.Жильсон прямо называет Августина первым христианским платоником, гений которого удержал неоплатонизм в жестких рамках христианской веры. В настоящей работе мы обратим ваше внимание лишь на элитологические параллели и заимствования апологета христианства.[42]

И действительно, в своей «Исповеди» Блаженный Августин произнесет достаточно интимную мысль, которая проливает свет на формирование в его сознании психологической дистанции между его элитизирующимся «Я» и ценностями массового общественного сознания: «Я не хотел принадлежать к этой толпе» (V,VIII,14).[43] С этого «притязания на признание» и начинается его собственная элитология.

Исследователь эзотерического наследия Платона Э.Шюре [44] впоследствии отметит, что две трети своей теологии Аврелий Августин взял именно у Платона. Что касается самого Августина, то он признавался, что был вразумлен книгами платоников, которые надоумили его «искать бестелесную истину» (Исповедь. VII,ХХ,26). Все истинное, что говорится в книгах этих философов, говорится, по мнению Августина, и в самом Святом Писании, ибо платонизм проникнут мыслью о Боге. Таким образом, Августин объявляет платонизм предтечей Христианства, как его своеобразную пропедевтику.

Вся человеческая история, по убеждению Августина, с самого своего начала определяется борьбой двух божественно-человеческих институтов — божьего царства и царства земного. Дуализм между Богом и природой вытекает из теологической его концепции относительно божественной благодати, которая непостижимым образом ведет к спасению избранное меньшинство людей и осуждает на греховную жизнь, определяемую свободой их воли, подавляющее большинство человечества. Первая элитарная часть человечества и составляет божье царство, а вторая — земное. Их противоположность носит моральный и, можно сказать, антагонистический характер. Ведь божье царство составляют праведники, которые свою любовь к Богу доводят до презрения к себе. Напротив, земное царство состоит из тех себялюбцев, которые в эгоистическом самоослеплении совсем забыли о Боге. Божье царство первоначально состояло из верных Богу ангелов, а также из ветхозаветных патриархов, пророков и других положительных, сугубо моральных персонажей, избранных Богом. После пришествия Христа и появления христиан божье царство значительно расширилось и окрепло. Определяющими чертами человеческих существ, принадлежащих к этому государству, стали смирение и покорность, как перед лицом божественного промысла, так и перед христианской церковью, представительницей Бога на земле.