Элитный снайпер. Путешествие в один конец - [54]

Глаза Наима распахнулись и тут же расширились от неожиданности.

— Покажи фото, — обратился Кроссвайт к Триггу, готовый всадить в афганца весь магазин, если тот пошевельнется.

Тригг вытащил распечатку увеличенного кадра из видео с изнасилованием. Легко узнавался шрам возле левого глаза главного действующего лица.

— Ну, говори, что знаешь, — приказал капитан. Перевернув пистолет, чтобы держать его за дуло, он ударил Наима рукоятью по яичкам.

Наим застонал и согнулся пополам на кровати.

— Приведи-ка Фаруха, — велел Кроссвайт.

Тригг вышел из хижины, затем появился Фарух.

— Спроси у него, где Сандра.

Фарух пристально посмотрел на Наима, мгновенно узнав в нем насильника с видео.

— Говори, где американка? — спросил он на пуштунском.

— Да пошел ты! — огрызнулся тот на сносном английском.

Кроссвайт ударил его прикладом автомата по зубам, и Наим схватился за лицо, взвыв от боли.

— Спроси у него снова!

— Отвечай, где американка?

Наим прокричал что-то похожее на «поффол ты».

Вернулся Тригг.

— Капитан, надо что-то делать. Похоже, что к нам пробирается тридцать боевиков. Идут через деревню. Как только они прошли второй ярус, мы потеряли их из виду, но они стремительно приближаются. Может, вызвать вертолет?

— Давай вначале свяжем ему руки! — сказал Кроссвайт. — Возьмем его с собой.

Он немедленно объявил по рации:

— Второй, второй, это первый. Нас слышите? Прием?

— Вас понял, первый. Слышно хорошо. Прием.

— Второй, мы в сейфе, но денег нет. Повторяю. Денег больше здесь нет! Но, внимание, мы взяли Ромео. Повторяю. У нас Ромео! Прием.

— Вас понял, первый. Взлетаем через шестьдесят секунд. Ожидаемое время прилета — пятнадцать минут. Прием.

— Второй, не забудьте включить дальний радиомаркер. У нас намечается стрельба в том направлении, и поэтому нам не нужен гранатомет. Убедитесь, что к Вайгалу безопасно приближаться. Прием.

— Вас понял, первый — маркер будет включен, пока мы не свяжемся с вами.

31 Афганистан

Деревня Вайгал

Кроссвайт схватил трясущегося от страха проводника и взглянул на Фаруха.

— Скажи этому ублюдку, пусть выведет нас из чертова крысиного лабиринта.

Фарух перевел, но проводник лишь еще больше испугался. Он принялся что-то быстро лепетать, потом упал на колени и стал молиться.

Фарух взглянул на капитана и покачал головой.

— Он говорит, что если поможет нам, талибы убьют его жену и детей. А если откажется, то мы убьем только его.

— Черт, да не собираюсь я его убивать, — ответил Кроссвайт. — Скажи ему, пусть встанет. Пусть тогда объяснит словами, как выйти отсюда, а мы как-нибудь выберемся сами.

Благодарный проводник поднялся на ноги и с облегчением заговорил с Фарухом, показывая руками количество поворотов по пути. Казалось, они только и должны делать, что передвигаться зигзагами до конца деревни.

— Господи, — пробормотал Кроссвайт. — Эти люди вообще слышали, что существуют прямые линии? Передай ему, пусть прилетает в Нью-Йорк — покажем, как должен выглядеть город!

Фарух пропустил высказывание капитана мимо ушей, стараясь сосредоточиться на маршруте, который ему объясняли. Как только понял, что запомнил все повороты, он поблагодарил проводника и извинился за то, что Кроссвайт ударил его по лицу.

— О’кей, — обратился к команде Фарух. — Идемте, пока я не забыл.

Кроссвайт повернулся к Наиму, который стоял рядом с завязанными руками и ухмылялся. Капитан вытащил нож и приставил к подбородку талибского лидера.

— Передай выродку, что, если он что-то выкинет по пути — без разницы, что, — я выколю ему глаза и оставлю здесь.

Фарух перевел, и ухмылка Наима мгновенно исчезла с лица. Мысль о смерти пугала его меньше, чем перспектива прожить остаток жизни слепым инвалидом, а особенно он боялся, что в загробной жизни Аллах пожелает сохранить его уродство.

— Уже не так смешно, правда? — проговорил Кроссвайт, глядя ему прямо в глаза. — Спидо, ты отвечаешь за этого выродка. Альфа, ты прикрываешь. Фарух, держись справа от меня. В путь!

Команда двинулась по закоулкам между рядами домов в указанном проводником направлении. К тому времени в деревне уже знали о них, поэтому никого не было видно, но из хижин доносились тревожные разговоры.

— Жители паникуют, — объяснил Фарух. — Они боятся воздушной атаки.

Кроссвайт остановился и огляделся вокруг.

— Отлично — этим можно воспользоваться. Объяви им, что сейчас будет бомбардировка. Пусть покидают деревню. Мы скроемся в толпе.

Мешкая с ответом, Фарух поднял глаза на капитана.

— Что такое? Не томи, говори давай.

— В этой деревне очень много старых и больных людей, капитан. Калаши никому не желают зла. И не заставляйте меня идти против них.

Кроссвайт воздержался от брани, понимая, что Фарух прав, и велел Альфе снова двигаться вперед.

Альфа добежал до конца переулка и осторожно заглянул за угол: к ним приближалась группа вооруженных талибов. Он отскочил назад, выхватил из кармана на ремне гранату и метнул за угол. «Морские котики» без лишних напоминаний легли на землю. Взрывом снесло угол хижины, в воздух полетели части тела. Изнутри послышались мужские и женские крики. Захныкал ребенок.

— Вперед! — крикнул Кроссвайт, вскочил на ноги и бросился за угол. Пять-шесть тел убитых валялись между хижинами и каменной стеной. В поисках укрытия раненые жители деревни в панике разбегались по разрушенным лачугам, пока мимо пробегали американцы. «Морские котики» не могли им помочь. Они сами должны отразить удар противника и спастись. И в этом заключалась самая гадкая сторона войны.