Эликсир жизни - [20]

Шрифт
Интервал

С другой стороны, воображение – штука не бесполезная. Однажды на занятии по хирургии, когда нам рассказывали об операциях по удалению камней из почек и мочевого пузыря, мне пришла мысль: а если обойтись без операции? С помощью шприца надо ввести растворитель прямо в то место, где образовались камни. Они рассосутся!. Преподнес эту идею преподавательнице. Она выслушала вполуха и с сомнением спросила: «А как же добраться шприцом до нужной точки вслепую?». – «Под рентгеном», – предположил я (томографов тогда еще не было). «А откуда уверенность, что камни растворятся в воде?». – «А кто сказал, что нужно вводить воду? Нужно взять смесь воды с органическими веществами». – «Ну, это пока одни Ваши фантазии», – подвела она черту. Спустя много лет я по телевизору увидел репортаж о шприцевом методе удаления камней. Большой коллектив медиков был за это удостоен Госпремии.

Кванты и время

Чем отличается умный от дурака? Тем, что умный частенько ощущает себя дураком, а дурак никогда. Умный – тот, кто не боится делать глупости. Люди делятся на умных, видящих в себе глупое, и дураков, уверенных в своем уме. Первые три года в МБИ я чувствовал себя полным придурком, поскольку учился слабо. Например, зачет по матанализу (поясняю для гуманитариев: по математическому анализу, а не по анализу мата) пересдавал трижды, экзамен – дважды, хотя учебник был мной зачитан до дыр. В конце концов почувствовал, что в математике есть поэзия (но в поэзии, слава богу, нет математики). Математика нужна уже хотя бы затем, чтобы невежды относились к наукам с должным почтением.

На экзаменах я чувствовал себя букашкой под промокашкой. Малейшая оплошность вызывала во мне растерянность и неспособность к дальнейшему ответу. Мучила неуверенность в себе и одолевали сомнения в изучаемом. Неуверенность проистекала как из юношеской застенчивости, так и из фрагментарного характера знаний. Сомнения же были обусловлены тем, что я часто не находил ни в учебниках, ни у преподавателей ответов на важные вопросы. Плоды познаний пожирались червями сомнений. Радость познания уравновешивалась его же горечью.

Например, я никак не мог уразуметь, каким же образом квант света одновременно является и частицей, и волной. У нас был прекрасный курс физики. Оптику нам читал Л.Л.Грушков, ученик знаменитого Ландау. В оптике есть некое эстетическое начало, красота. Красавец Грушков соответствовал своему предмету. Он считал, что если вместо ста балбесов пришел один прилежный студент, это достаточная аудитория. Редкие девушки сидели в первых рядах и тихо млели. Лекции он читал так, как будто презирал аудиторию. Да так оно и было. Когда он исписывал доску кучей формул, едва ли два-три студента понимали, о чем речь. Большинство бездумно быстро-быстро переписывало. Иногда он отворачивал голову от доски и спрашивал: «Ну что – списали?». Если раздавалось дружное «да», он стирал; и начинал новые выкладки. После первого часа он выходил из зала. Ни для кого не было секретом, что Грушков в перерывах баловался рюмочкой коньяка. Возвращался в приподнятом настроении и строчил на доске еще быстрее.

Учись как хочешь, но знай как следует. Ни в лекциях, ни в учебнике по оптике я не смог найти объяснений корпускулярно-волновому дуализму. Вернее, объяснения были, но они меня не удовлетворяли. Грушков, которому я этим морочил голову, в конце-концов строго отрезал: «Теории не бывают ни истинными, ни ложными, а лишь полезными или бесполезными. Не нужно требовать истины в последней инстанции. Наука ставит только те вопросы, на которые надеется получить ответы. Смотрите на физическую модель просто как на удобный инструмент. К дуализму нужно привыкнуть». – «Получается, что истина – всего лишь правдоподобная выдумка, которая устраивает всех? И к этой выдумке нужно привыкнуть, то есть попросту – поверить?». – «Да, поверить в правильность современных представлений. Ибо они подкреплены опытом». – «Но ведь опыт и его интерпретация это не одно и тоже. Опасно путать истину с обычаем…». Он усмехнулся: «Вот Вы спорите, спорите, а подумать-то и некогда. У нас тут не парламент; давайте не будем устраивать дискуссию, а то у меня появляется желание не ставить Вам зачет». Теперь я понимаю, что он был прав и что ВУЗ тем и отличается от парламента, что в ВУЗе дискуссии не уместны. Сначала надо научиться плавать по-собачьи, а уж потом щеголять вольным стилем.

Было много вопросов, которыми я мучился. Время, энергия, пространство, материя. Эти абстрактные понятия физики основаны, как оказалось, лишь на туманных ощущениях, но, как ни странно, именно они составляют фундамент науки. Например, время. Казалось бы, чего проще: время оно и в гробу время. Но ни в одном учебнике физики не смог я найти – что же это такое? Самое смешное, что понятием «время» все пользуются, а его строгого определения нигде нет. Максимум что есть – что измеряется оно в секундах или минутах, или часах; а что это за «оно» не ясно.

Спросите любую заурядность: «Сколько будет дважды два?». И в ответ услышите безапелляционное: «Четыре!». Спросите о том же человека незаурядного, и он скажет: «А это как посмотреть». И тогда толпа засвистит и заулюлюкает: «Вот невежда! Не знает, сколько будет дважды два!». Мой приятель и сокурсник Владимир Червенко был парень незаурядный. Имел привычку задумываться. Но даже он на мой вопрос о времени ответил легкомысленно. «Ну что ты мудришь? Вот часы. Стрелочки идут. Вот оно время», – объяснил он, поднеся руку с часами к моим глазам, как будто я слепой. Когда люди называют нечто каким-нибудь словом, у них возникает ощущение, что они полностью исчерпали познание предмета. Почти в любом вопросе важна не столько истина, сколько определенность.


Еще от автора Николай Лазаревич Векшин
Русский язык в афоризмах

Данное учебное пособие гарантирует существенное повышение грамотности учащихся в короткое время. Для этого использован принцип ассоциативного запоминания правил, исключений и примеров с помощью афоризмов – мудрых изречений древних и современников (писателей, философов, ученых, политиков, деятелей культуры). Пособие предназначено для старшеклассников, учителей, абитуриентов, преподавателей, студентов и может быть использовано в качестве вспомогательного материала к классическим учебникам русского языка.


Басни

В книге Николая Векшина представлены басни для взрослых на самые разные темы.


Стишки и в шутку и всерьез

Книга представляет собой мозаику иронично-веселых и иронично-невеселых стихотворений Николая Векшина.


Афоризмы и миниатюры

В книжке представлены афоризмы Николая Векшина на все случаи жизни, а также миниатюры, анекдоты, байки, и пародии.


Миллениум-мифы

Книга состоит из научно-популярной мозаики ироничных разоблачений некоторых расхожих мифов и догм (научных, исторических, политических, философских, любовных и прочих), а также из фельетонов, миниатюр, афоризмов, басен, стихотворений и пародий.


Три с половиной мушкетера

В книге Николая Векшина представлены новые рассказы, литературные эссе, миниатюры, афоризмы, басни, стихотворения и пародии.


Рекомендуем почитать
Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.