Эликсир жизни - [54]
На этом голова Септимуса отказалась думать.
Не желая объяснять свое присутствие, Септимус спрятался в тень и направился к ветхим каменным ступеням в дальней части Башни Волшебников. Потом он обошел основание Башни и двинулся по заснеженному двору к Главной арке. Сегодня и вправду был хороший день, как сказал Марцеллий. Воздух был бодрящий и чистый, низкое солнце поблескивало по золотистым узорам на ляпис-лазури, украшавшей арку. Но Септимус почти не обращал на это внимания. Он прошел под аркой и оказался на переполненном людьми Пути Волшебника. Он постоял там немного, кутаясь в красно-золотой шерстяной плащ, подставив лицо морозному ветру, вдыхая незнакомые запахи и прислушиваясь к неизвестным звукам. Не веря себе, Септимус покачал головой. Он был так мучительно близок к дому и все же так непреодолимо далеко – на расстоянии пяти сотен лет, если быть точным.
Но, стоя под зимним солнцем, Септимус постепенно понял кое-что. Наконец-то у него есть несколько часов свободы. И у него есть время проверить свой план. Это отчаянный план, и все же он, быть может, сработает.
27
Хьюго Тендерфут
Когда Септимус шел по Пути Волшебника, его ноги ступали не по светлому известняку, к которому он привык в своем времени, а по заснеженной земле. Серебряные столбы для факелов (Септимус часто смотрел из окна своей комнаты, как их зажигают вечером) еще только устанавливали в честь серебряного юбилея королевы. Низенькие желтые домики по обеим сторонам широкой дороги хоть и были уже старыми, но имели пока не такой обветшалый вид и даже могли похвастать отдельными деталями, которые Септимус никогда не видел.
Проходя мимо «Манускрипториума» в доме номер 13 на Пути Волшебника, Септимус заглянул в окно. Оно было очень чистым и незаставленным, что было странновато. Мальчик вдруг очень заскучал по Жуку. Что бы тот сейчас сказал? Жук обычно имел собственное мнение обо всем. Наверное, сейчас даже он потерял бы дар речи.
Септимус отмахнулся от мыслей о том, как они любили забавляться с Жуком, и вспомнил, куда сейчас идет. Лабиринт туннелей, которые в его времени назывались ледяными, связывал старые здания Замка. В этом времени туннели еще не были такими и использовались алхимиками и волшебниками, чтобы незаметно перемещаться по Замку. Септимус проходил по одному из них каждый день, когда добирался из дома Марцеллия на свое рабочее место в Главной комнате. Недавно его послали во Дворец доставить чаши из чистого золота в качестве подарка королеве и извиниться за какой-то неверный поступок Марцеллия. Именно в тот день у Септимуса возникла идея бежать, и теперь он направлялся как раз к туннелям под Дворцом. Только сейчас он шел над землей, потому что не хотел наткнуться на любопытных писцов-алхимиков или даже на самого Марцеллия.
Последняя зимняя ярмарка, которую устроили прямо перед Дворцовыми воротами, была в самом разгаре. Из жаровен поднимались клубы дыма, там готовили каштаны, кукурузу на углях, наваристую зимнюю похлебку, сосиски и картошку. Септимус протолкнулся сквозь странно пахнущую толпу, отказавшись от предложения отведать «самое хрустящее свиное ушко для ученика» или «пирог из копытца, покупайте пирог из копытца!». Стараясь не обращать внимания на потуги шарманщиков, якобы игравших праздничную музыку, Септимус отвязался от очень прилипчивой гадалки, которая обещала «рассказать истинную судьбу за один грошик, сударь, кто ведает, что жизнь уготовила нам?». «И правда, кто ведает?» – угрюмо подумал Септимус и смахнул с плеча цепкую руку.
Септимус обошел стороной двух близнецов на ходулях, нырнул под тугой канат и чуть не врезался в большую деревянную доску, которую запустил очень азартный участник игры «Убей крысу». Наконец Септимус протиснулся мимо двух жирных теток, которые бросали речных раков и рис в большой чан с кипящей водой, – и толпа закончилась. Он быстро свернул на Твиттен, переулок, ведущий к Змеиной лазейке. И вскоре уже звонил в колокольчик дома, который, как ему до сих пор казалось, принадлежал Уизелу Ван Клампфу.
Пока Септимус дожидался у двери, он вспомнил времена, когда Марсия отправляла его сюда забрать разные части Тенеловки. Стоило ему закрыть глаза, как он легко представлял себя там, и даже насмешки мальчишек, игравших на пирсе, звучали в его ушах. Септимус никогда бы не подумал, что ему так захочется услышать: «Эй, зеленое пузо!»
Дверь открыл маленький мальчик в аккуратной форме домашнего слуги. Он удивился, увидев Септимуса, который обычно приходил через туннель, но улыбнулся и кивнул ученику алхимика.
– Прошу, входи, Септимус Хип, – сказал мальчик.
У него были серьезные серые глаза и веснушки, а на голове русая шевелюра, стриженная «под горшок», как тогда носили все дети. Септимус решительно отказался так стричься и отпустил кудри, которые с каждым днем росли и спутывались все больше.
Мальчик выжидающе смотрел на Септимуса, чтобы проводить его туда, куда он пришел. Септимус вздохнул: это не по его плану. Он совсем забыл о маленьком Хьюго Тендерфуте, который имел привычку назойливо следовать за ним, будто потерявшийся щенок. Септимус должен был что-то сказать. Он кашлянул и ответил:
