Эликсир. Новое рождение - [16]

Шрифт
Интервал

— Здесь чужие! — испуганно шепнул Федя. Мы разом обернулись к лестнице и одним лишь чудом я успел выставить руку перед Фединым лицом. Пуля срикошетила от нарукавника, но незнакомец и не думал опускать пистолет.

У меня не было времени на размышления. Дёрнувшись вперёд, я держал руку перед собой словно щит и ещё две пули отскочили, прежде чем я повалил стрелявшего. Смесь ярости и страха направляла меня, я лупил его по голове и не знал, когда остановится. Он уже вырубился? Нащупав пистолет, я поднялся, держа бесчувственное тело на прицеле.

— Он мог быть не один, — прошептал Федя, уже спрятавшись за горкой серверов. Ну естественно, рисковать придётся мне.

Я не знал кто эти люди, но они стреляли в меня, а значит это враги. Или всё же не в меня? Может они вообще пришли меня спасать? Я тут же отмёл это предположение. Если меня и придут спасать, то лишь чтобы собственноручно казнить. Поднявшись наверх, я увидел второго. У меня была фора в пару секунд, и я выстрелил не задумываясь. Промах, ещё один. Да чтоб меня! Владение огнестрельным оружием я всегда игнорировал, оно, небось, ниже нуля, если такое вообще возможно.

Возможности выстрелить в ответ я ему не дал. Бросив пистолет в человека, я побежал на него, схватил стоявшую в углу швабру и, в коротком замахе, ударил его по затылку. Это дало мне время для замаха побольше и со всей моей десяткой силы, плюс десятка от нарукавника… Когда я опустил швабру на затылок бедолаги, швабра сломалась, а он бесчувственно рухнул на пол. Дверь была открыта, замок сожжен. За дверью, в луже крови, лежала женщина. Несчастный свидетель? Бедняга… Забрав оба пистолета, я вернулся в подвал.

— Я вырубил двоих, больше вроде нету.

— Вроде? — переспросил Федя, вылезая из укрытия. Я отдал ему оба пистолета.

— Мне то откуда знать? Я никого не видел, — раздражённо сказал я, и тут же спросил: — кто это был?

— У нас много врагов, — туманно сказал он, оглядывая бесчувственное тело. Разведя пальцами веки и осмотрев зрачки незнакомца, он отпрянул: — Камеры, черт. Черт! — достав из кармана крошечный планшет, Федя приложил его к уху: — Ден, мы скомпрометированы, здесь чужие, — помолчав немного, он снова спрятал игрушку в карман.

— Где они?

— Уже подъезжают. Прикрой меня, я сделаю бекап данных, — Федя бросился к сваленным в углу мешкам и достал три коробочки.

— Что это?

— Внешние харды. Ну же, беги наверх, могут прийти ещё!

Он принялся бешено стучать пальцами по клавиатуре и я, воспользовавшись моментом, ухватил колбу с испорченным микрочипом. Мне нужнее. Наверх я двигался осторожно. Сконцентрировавшись на внешних звуках, я пытался вычленить из шума приближение врагов. Мне нужно было какое-нибудь оружие, от пистолета в моих руках мало проку. Оглядев комнаты, я не нашёл ничего подходящего. Попытавшись оторвать батарею в уборной, я плюнул — слишком тяжело. Послышался топот на лестнице и я бросился навстречу, но увидев кто бежит, с трудом замедлился.

— Это кто? — спросил Ден.

— Похоже свидетельница. Этот тип её пристрелил, — я пнул по ноге побеждённого соперника и Ден, пощупав его пульс, достал пистолет и выстрелил ему в голову.

— Да зачем? — взвился я.

— Они не стали бы нас жалеть, — холодно процедил он, пробегая дальше, к подвалу.

Издалека я услышал ещё один выстрел. Черт, да что здесь происходит! Я встал в боевую стойку, готовясь набросится на первого же незнакомца, но снизу меня окликнули, и я вернулся в подвал. Дверь на улицу была открыта, а Федя поливал из бутылки свои драгоценные сервера.

— Что ты делаешь?

— На улицу, быстрее! — лишь рявкнул он. Я послушался. Только Федя выскочил за мной, как из подвала донеслось громкое «фууух» и сполохи пламени в последний раз осветили пожитки моих новых знакомых.

— В фургон, уходим, — скомандовал Ден. Полли уже была внутри, и мы с Федей, забравшись внутрь, едва успели закрыть дверь, как взвизгнули шины и фургон сорвался с места.

Петляя из двора во двор, я вместе с Полли глядел в окошко задней двери. Послышалась сирена. Видимо спасатели прибыли тушить пожар. Ну зашибись, я ещё и поджигателем стал! Мне решительно не нравилось развитие событий, мне хотелось спрятаться, переждать, подумать. Фургон вывернул на людную улицу и я увидел как два автомобиля резко ускорились, нагоняя нас.

— Хвост! — крикнула Полли.

Фургон резко свернул, и девушка повалилась на меня. Я придержал её за талию, эту гибкую талию, сплошь покрытую замысловатыми рисунками…

Очередной резкий поворот и я скатился на пол. С трудом поднявшись обратно, я взглянул в окно — нас всё ещё преследовали.

— Да сделайте же что-нибудь! — крикнул я, — неужели у вас тут нет оружия?

— Замолкни! — рявкнул Денис.

Вывернув на автомагистраль в восемь полос, мы прибавили ходу. Преследователи также ускорились и, казалось, вот-вот настигнут. Федя, дрожа от страха, держал в руках охапку каких-то металлических шариков и Полли, отпихнув меня от двери, пинком открыла их. Я ухватился за скамейку, чтобы не вылететь на дорогу, а Федя бросил свою поклажу. Одна машина круто развернулась и замерла, а вторая, вильнув в сторону, снова ускорилась. Что-то стукнуло меня по затылку, я дёрнулся вниз — из кабины через смотровое окошко просунули ствол винтовки. Оглушительный выстрел — и вторая машина, крутанувшись на месте, замерла. В ушах звенело. Фургон свернул на съезд, и мы снова оказались на людной улице.


Еще от автора Александр Дроздов
Старая обсерватория

Юноша по имени Райк невольно стал соучастником теракта, жертвой которого стали жители космической обсерватории. Пытаясь избежать наказания, Райк узнаёт, что он был вовлечён в куда более зловещий заговор.


Свет освобождения. Дилогия

Юноша по имени Райк невольно стал соучастником теракта, жертвой которого стали жители космической обсерватории. Пытаясь избежать наказания, Райк узнаёт, что он был вовлечён в куда более зловещий заговор.


Рекомендуем почитать
Свидание на крыше

В жизни каждого рано или поздно происходит это замечательное событие, запомнившееся на всю жизнь. Первое свидание! Все помнят бурю эмоций в предвкушении встречи, прогулки, разговоров ни о чем и обо всем. Много позитива. А может и негатива. Все подростки любят негатив в разной степени. Кто-то больше, кто-то меньше. Ксюше шестнадцать. Она не знает, чего ожидать от первой встречи с парнем. Этот рассказ – попытка передать все эмоции молодой девушки, готовящейся к нему: волнение, предвкушение, желание. Ожидание, боязнь первого поцелуя, множество сомнений и…комплексов.


Привет из Чикаго. Перевод с американского на русский и обратно

Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.


Раз пенёк, два пенёк

Двое пэтэушников, центральные персонажи этого остросюжетного романа, приезжают на производственную практику в поселок, где рядом с совхозом размещается женская колония и где давно случаются странные и таинственные происшествия. Ребят ожидают бурные похождения на стыке уголовно-тюремного и инфернального миров.


А что кошки-то?

Старый пёс размышляет…


Мой друг тасманийский дьявол

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кацап

Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.