Эликсир ненависти - [12]

Он схватил со скамьи тяжелый глиняный кувшин. Рука, поднявшая кувшин, дрожала, но в ней теперь чувствовалась сила, какой не бывало в ней много лет.

— Ну? — спросил он. — Вы слышите? Одно движение, и вы отправитесь к праотцам! — И он внезапно с угрозой сделал шаг к Иль Веккьо. Патриарх выпрямился. Их взгляды вновь встретились. Схлестнулись. Пальцы Деннисона так вцепились в ручку глиняного кувшина, что костяшки побелели.

— Так вот, — с презрением проронил Иль Веккьо, лицо его казалось странно усталым в переменчивом пурпурном свете. — Вот какова американская честь? — Он поднял голову и скрестил руки на вздымающейся груди.

— Я… вы… — начал Деннисон, но старик воздел руку, призывая к молчанию.

— Так вот, чем вы отплатили мне за доверие? Я открылся вам, а вы… вы лишили меня всего. Ограбили. И, отняв жизнь, еще угрожаете смертью? Меж тем, как…

— Ни слова об этом! — оборвал его Деннисон. Ио сильная интоксикация вызвала у него головокружение. — Ни слова. — И, оглушенный биением собственного сердца, он поднял свое оружие над головой. — Вы не запрете меня здесь, точно крысу в ящике. Поняли? Даже не пытайтесь. Или я им запущу!

— Дурак! — прошипел Иль Веккьо. — Одно слово моему ломбардцу, и он разорвет вас на части и сбросит со скалы, как я рву и выбрасываю ненужные бумаги. Ваша безопасность как моего гостя…

— Моя безопасность? Ха-ха. Она вас не касается. Дайте пройти.

— Вы ели под моим кровом, — укорил его старик. — И теперь, увы, я своими руками не могу лишить вас жизни!

— Вы собираетесь выпустить меня отсюда или нет? — взвыл Деннисон, опять охваченный спазмом, который вызвало снадобье.

Иль Веккьо с минуту молчал, обдумывая положение. Затем, внезапно обретя уверенность, разразился смехом, недобрым и неестественным.

— Как вам угодно! — воскликнул он. — Да будет так. В конце концов, может, так будет лучше всего. Не человеку, всего лишь игрушке, марионетке природы, судить подобное преступление против ее законов и вершить возмездие. Это надлежит предоставить самой природе. «Мне отмщение, и аз воздам, говорит Господь». Так пусть мой Бог, наука, рассудит вас со мной.

— Дайте выйти!

— Выйти? Да. Выйти из этой потайной мастерской свободному, не ведающему препятствий человеку! — отозвался Иль Веккьо. — Вам теперь надлежит хранить ужасную тайну. Что до меня, — и он собрался, как требовало достоинство его лет, — ни словом, ни знаком, я не выдам ничего ни одной живой душе. Теперь вам предстоит решать проблему, а мне наблюдать. Я не могу попрать давний обычай моего рода, да и не стал бы, если бы и мог. Оставайтесь у меня по-прежнему, как мой гость. Идите! — И с лицом, свидетельствующим, что у него есть некие свои скрытые соображения, он распахнул дверь в кабинет. И добавил. — Прошу.

Деннисон с подозрением изучал его с минуту, словно, опасаясь некоего подвоха. Затем, пожав плечами и криво улыбнувшись, он опустил глиняный кувшин. Не говоря ни слова, испытывая попеременно то холод, то жар до изнеможения, он нетвердо шагнул мимо итальянца. Когда он очутился в кабинете, Иль Веккьо тоже туда выбрался. Тщательно заперев за собой дверь, он повернулся лицом к терзаемому лихорадкой американцу. Деннисон увидел новые борозды на его старом лице, предвестники чего-то неведомого. И недоброго. Но улыбка выступила на бледных и дрожащих губах хозяина, когда тот сказал:

— Говорить о добре и зле или о прощении нелепо и бессмысленно в подобной ситуации. Кризис слишком велик, здесь нет места мелким условностям. Там, — и он указал на крепко запертую стальную дверь. — Там и в вашей крови таится загадка, вопрос и ответ. Только будущее может явить, какова справедливость.

— Я… я… о чем вы? — хрипло произнес Деннисон, делая к нему шаг. На ходу заспотыкался и встал столбом. И лишь заметное усилие помогло ему удержаться на ногах.

— Пожалуйста, оставьте меня теперь, — приказал Иль Веккьо. — Ступайте к себе в комнату и отдохните, а заодно подумайте. Затем…

— Но…

— Нет, я не могу сейчас с вами говорить. Пусть какое-то время все идет так, словно ничего не случилось. Возможно, — добавил он, напоминая гостю взмахом руки, чтобы тот удалился, — возможно, оба мы еще придем к чему-то весьма странному.

Глава 7. Заря Жизни

Деннисон с напряженным, но сдержанным лицом повернулся и неловко вышел из кабинета. Ноги плохо слушались, голова кружилась, он кое-как одолел лестницу и добрался до своей комнаты. Дрожащей рукой он отодвинул задвижку, проковылял по полу и, до предела изнуренный, рухнул на большую кровать с балдахином на столбиках. Несколько мгновений он лежал, скорчившись, зарыв лицо в ладони. Тьма разрозненных образов, мыслей, надежд, сомнений, вопросов, пролетала в его сознании, сплетаясь в странные узоры, меняясь, пропадая, точно цветные стеклышки в калейдоскопе. И все это время, повергая его в содрогания, щекоча и покалывая, пылая в каждом волокне, клетке и самом крохотном капилляре, вел свою загадочную работу Алкагест. Затем настал миг прояснения. Деннисон сел.

— Где я? — внезапно воскликнул он. — Что случилось? А! — Он вскочил и принялся шагать по плиточному полу. Тут его осенило. — Отдыхать. Уснуть во что бы то ни стало. Это необходимо, или я сойду с ума! — Он побежал к своему чемоданчику. Раскрыл его в спешке, прежде чем новый приступ охватит его, пошарил внутри, достал несколько пузырьков, кое-какие лекарства, которые приобрел в пути, чтобы справиться с нарастающим нервным возбуждением. Выбрав одну, отмерил крупную дозу и проглотил.