Эликсир любви - [12]

ышей, сравнивая номера с билетом, она взвизгнула и умчалась к матери на кухню. Оттуда послышались охи-ахи. Потом Светка подлетела к Алексею, расцеловала его на глазах изумленной дочери и умчалась обратно на кухню.

Вскоре Алексей учуял запах зажариваемого мяса, которое берегли ко дню рождения тещи. Алексей оценил жертву, принесенную в его честь. К ужину на стол водрузили бутылку коньяку, тоже из тещиной заначки. Женщины сияли, треща как сороки. Дочка, попав в волну веселья, расшалилась без меры. Ее с трудом уложили спать.

Перед сном Светка вытащила из загашников и одела кружевное белье, покружилась перед Алексеем и, в рамках допустимых с мужем, поэкспериментировала в постели.

Задания Вениамина Алексеевича Скворцов не страшился. На случай неудачи, у него имелся запасной вариант. Кто из парней на Фарме не занимался проблемой повышения потенции и провокацией сексуального влечения. Скворцов не был исключением, и у него имелись кое-какие наработки. Одну из них можно было выдать за эликсир любви. Но это, в крайнем случае. Материалы по Кромбаху, австрийскому ученому, заинтересовали его. Такой темы ему никогда не светило в официальной науке. Тема целого института! Нобелевская тема! И все ему одному. Как несколько лет назад. Тогда, будучи на четвертом курсе института, он с друзьями затянул праздник начала учебных занятий и, как водится, "заколол" несколько дней. Вот тут и поджидал его удар: на первом же семинаре раздавали задания курсовых работ. Все, как умнички, расхватали изученные темы, а Алексею осталась новая, незнакомая, в этом году включенная в учебный план. Не то, чтобы "содрать", спросить не у кого было. Какой умник поставил в план тему, только-только обозначенную в науке? Хохмили так преподаватели или ошиблась секретарша, печатая? Кто знает? Пришлось Скворцову на весь семестр зарыться в учебники. В институтской библиотеке он стал частым гостем. Его читательский билет распух до профессорского. Тем не менее, исследовательская работа понравилось, и он испытал настоящее удовлетворение, защитив курсовой одним из первых и получив заслуженное "отлично". Потом была не менее увлекательная работа над дипломом.

Институт фармакологии, куда он попал по распределению, охладил пыл молодого специалиста. Работы здесь проводились неспешно, по спущенному сверху плану. Каждая свежая идея облеплялась толпой соавторов. Алексей подергался немного и успокоился.

"И все же, кто продал меня? - не раз спрашивал он себя, - Большой Хохол"? Директор большого института знал ли, вообще, о существовании Скворцова?

Алексей верил в свои силы. У него было преимущество перед коллегами. Обладая знаниями фармаколога, он прекрасно разбирался в химии. Связи химических соединений он не только понимал, а как бы чувствовал. Потому-то и все наработки Алексея имели нестандартное решение. Любовь к химии привил его дядька. Каждое лето, дабы избежать влияния сверстников охламонов, мать отправляла его в соседний город, к своему брату Михаилу. У дядьки были две дочери. Но они выросли, разъехались и повыходили замуж. Потому-то у дядьки и находилось достаточно времени на племянника. Они вместе купались в речке, выбирались по ягоды, ковырялись с машиной. Дядька и научил Алексея водить автомобиль. Частенько Михаил брал племянника на работу. Он заведовал химической лабораторией при заводе. Личность он был легендарная и уважаемая, потому и Алексею разрешали бывать на режимном предприятии по одному только слову дядьки. Одних изобретений у Михаила было семнадцать штук. За одно из них он получил премию в десять тысяч рублей, по тем временам сумму неслыханную. Слесарь получал на руки сто пятьдесят рублей, мастер чуть выше. Когда он пришел за вознаграждением, бухгалтерша упала на заваленный деньгами стол и орала: "Не отдам!". Директору самому пришлось оттаскивать ее. Такой дядька не мог не стать героем в глазах мальчика, а его любовь к химии не могла не перейти к Алексею.

Фермент, выделенный Кромбахом, Алексей синтезировал довольно быстро, на обычном лабораторном оборудовании. Но чтобы не выглядело так просто и легко, заказал через Аркадия Львовича кое-что из современного. Для "лаборатории ферментов" лишним оно не было. Федорыч давно добивался переоснащения лаборатории, но Большой Хохол был глух к просьбам Стукова. Скворцову требовалось, чтобы завлаб не мешал и не косился на него. А это можно было сделать, только загрузив Федорыча работой. Грузчики от Вениамина Александровича доставили ящики с оборудованием и на неделю выбили завлаба из колеи. Федорыч, как с игрушками, целыми днями суетился с приборами, расставляя их и подключая. Серега Архипов, выступавший у него за помощника, был зол. На этот период полениться ему не удавалось. Зато к Скворцову никто не лез. Он преспокойно занимался синтезом фермента, выделенного Кромбахом.

Как он и предполагал, соединение оказалось неустойчивым. Живучесть его была не больше минуты, затем фермент распадался. Ни о каких экспериментах с ним говорить пока не приходилось. Пришлось повозиться и разработать стабилиз