Эликсир и камень - [12]

Герметизм продолжает традиции, диаметрально противоположные афинскому рационализму Аристотеля. Иногда он даже открыто заявляет о своей несовместимости с преобладающим греческим мировоззрением и обращается к тайнам Древнего Египта. В шестнадцатом диалоге Corpus Hernieticum, к примеру, Тот-Гермес заявляет, что смысл его работы

«…станет абсолютно непонятным, когда греки в конце концов захотят перевести ее с нашего языка на их и таким образом значительно исказить текст… Однако смысл этого трактата на нашем родном языке совершенно ясен. Сами особенности речи египтян и звук египетских слов несут в себе энергию объектов, которые они описывают»[24].

В учении герметиков, как в иврите и более поздней Каббале, звуки, слова и даже отдельные буквы могут выступать эквивалентом ячеек памяти, хранилищем, заряженным божественной или магической силой – подобно тому как аккумулятор заряжается электрической энергией.

В целом герметизм представляет собой мистическую традицию, мистическое учение, мистический образ мысли. Подобно другим подобным традициям, учениям и мировоззрениям, он отрицает упрощенную и слепую веру. Он отрицает систематизированные догмы, необходимость интерпретаций и полномочия священнослужителей. Он также отказывается признать рациональный разум основным средством познания и главным арбитром реальности. Вместо этого герметизм подчеркивает и превозносит мистический, или сверхчувственный, опыт – прямое и непосредственное постижение божественного, прямое познание абсолюта.

Герметики и гностики

В терминологии синкретистов из Александрии такое непосредственное познание обозначалось словом «гнозис». Это привело к путанице в понятиях, которая существовала многие столетия и проявляется даже сегодня. Из-за этой неразберихи герметизм часто путают с учением, которое носит общее название «гностицизма. Слово «гнозис» просто означает прямое знание. В этом смысле ориентацию герметизма действительно можно считать гностической. Однако это относится и ко многим другим культам, сектам, философским учениям и школам Александрии того времени. Так, например, многие формы индуизма, буддизма и особенно даосизма можно считать «гностическими». То же самое относится к определенным направлениям христианства, иудаизма, а впоследствии и ислама.

Однако так случилось, что термин «гностический» в мире александрийского синкретизма наиболее часто использовался философскими школами, которые были по своей сути дуалистическими. Само слово «дуализм» предполагает наличие противоречия, а часто и конфликта между двумя несовместимыми иерархиями ценностей, двумя диаметрально противоположными реальностями. В дуализме определенные аспекты, или свойства, реальности ставятся выше остальных. Другие же аспекты действительности отвергаются как фальшивые, низшие или порочные. Таковы, например, различия между душой и телом, между духом и «низменной природой». По своей сущности христианство тоже является дуалистическим.

В мире александрийского синкретизма термин «гнозис» чаще всего употреблялся дуалистическими сектами, которые проводили четкое разграничение между душой и материальным миром. Материя считалась по природе своей греховной. Вся вселенная, весь ощущаемый нами мир считался творением какого-то низшего по рангу и злого бога. Следовательно, материя и все живые существа должны возвыситься, чтобы достичь единения с великим и истинным богом, который ведает чистым духом, и именно это единение обозначалось термином «гнозис». Именно такого направления мысли придерживались дуалистские секты Александрии. Их мировоззрение, возможно, ориентировалось на сходный дуализм персидских зороастрийцев. Впоследствии это учение вновь возродилось в Персии усилиями Мани и получило название манихейства. Еще раз оно возродится в Европе в средневековой ереси богомилов и катар[25].

Слово «гностицизм» стало ассоциироваться с дуалистскими сектами Александрии просто потому, что они часто использовали этот термин. Такая связь хотя и была ошибочной, но сохранилась надолго, и для многих людей термины «дуализм» и «гностицизм» являются синонимами. Это не последний случай в истории, когда слово, имеющее множество значений, используется группой, имеющей специфические интересы, и приобретает вследствие этого гораздо более ограниченное и гораздо более конкретное значение. Достаточно вспомнить слово «демократия», которым щеголяют современные тоталитарные режимы, как левые, так и правые. Можно привести слово «гей», которое узурпировали представители гомосексуалистов. Если ассоциация, превалирующая в наши дни, сохранится, то будущие поколения – ошибочно и вопреки замыслу самого Йетса – будут воспринимать поэму «Ляпис Лазули» как гимн гомосексуализму. Точно таким же образом гностицизм приравняли к дуализму. В результате многие будущие комментаторы, встречаясь в учении герметизма с упоминанием о «гнозисе», делали вывод о том, что герметизм является дуалистическим – или что в текст вкралась ошибка и что это учение никоим образом не может быть «гностическим».

В сущности, дуалистические секты разделяли реальный мир на две части. Одну часть реальности они объявляли греховной и отвергали ее. Для них «гнозис» представлял собой возвышение материального создания и постижение им чистого духа – или слияние с этим духом. В этом процессе отбрасывалось все то, что делает человека человеком.