Эликсир для избранных - [10]

Москва, наши дни

Два дня спустя, в субботу утром, в дверь позвонили. Я открыл и увидел на пороге своего дорогого племянника Виктора Георгиевича Лордкипанидзе, здорового, румяного детину лет восемнадцати. В руках он держал большую картонную коробку из-под корейской микроволновки.

— Принимайте груз, дядя Леша, — бодро объявил Витька.

— «Заходь, заходь, светлый ходок!» — приветствовал я его фразой из какого-то давнего юмористического рассказа.

Витька вошел в прихожую и оглянулся по сторонам.

— Куда поставить?

— Да ставь здесь, я потом разберусь. Чаю хочешь?

— Не, дядя Леша, — откликнулся Витя. — Идти надо. Дела!

— Ну, ты хоть два слова-то скажи… Как учеба?

— А что учеба? Идет потихоньку.

— Что нового?

— Да ничего… А! Я тут с Ксенией недавно общался, — спохватился Витя.

Моя дочь Ксения натурально приходилась Вите двоюродной сестрой. Разведясь со мной, моя бывшая жена Елена Викторовна Новожилова отбыла на ПМЖ в Канаду и забрала ребенка с собой. Я не препятствовал. С Ленкой мы не общались, а с Ксюхой время от времени переписывались в мессенджере, реже — говорили по скайпу.

— Ну и о чем же говорили?

— Обо всем понемногу. В университет она собирается поступать…

— Да, про это я знаю…

— Еще парень у нее появился. Бойфренд.

— Бойфренд? Ну-ка, ну-ка… Что-то она про бойфренда мне ничего не рассказывала.

— Дядя Леша, только, чур, между нами! Не закладывайте меня! А то вроде получается, что я сплетничаю.

— Могила! Так что за парень-то?

— Зовут его Стив…

— Степа по-нашему… Он не из украинцев, случайно?

— Не могу знать, фамилия у него вроде бы английская — Лейн…

— Значит, Стивен Лейн. Звучит недурно. И что, там все прямо так серьезно?

— Ну, не так чтобы совсем-совсем серьезно… Но к родителям его она уже ездила знакомиться.

— Ого! Они что, вместе в колледже учились?

— Не-е-т… Я так понимаю, Стив этот постарше Ксюхи.

— Постарше — это как?

— Ну, лет на восемь.

— Хм… И кто же он? Ну, в смысле чем занимается?

— Он по финансовым делам. Рулит в каком-то инвестиционном фонде. Только слово какое-то другое… Это фонд, который финансирует всякие новые бизнесы, стартапы разные…

— Венчурный?

— Точно — венчурный! Ксюха мне даже название написала, но я забыл.

— Интересно. И во что же они вкладываются?

— Ну, это я не спрашивал.

— И давно они… это… со Стивом встречаются?

— Точно не знаю, но несколько месяцев…

— Понятно…

— Да вы не волнуйтесь, дядя Леша! Ксения — девушка правильная, она глупостей делать не будет.

— Ты меня успокоил. Но выйти замуж за инвестиционного банкира, может быть, — очень даже не глупость.

— А что это я вам притащил? — спросил Витька, пнув ногой стоявшую на полу картонную коробку.

— А тебе что, мама с бабушкой не сказали?

— Нет, они только командовали, — усмехнулся Виктор, — загнали меня на антресоли, на верхотуру, и давай руководить: там посмотри, сям посмотри. Я — им: что ищем? Они: коробку картонную. А там темень, пыль, да еще не разогнуться. Ползаешь на карачках, на останки каких-то дореволюционных велосипедов натыкаешься. Реально покалечиться можно. Жуть! Я оттуда вылез весь в паутине… Так ради чего страдал?

— Это, Виктор, бумаги твоего прапрадедушки — академика Заблудовского.

— Ух ты! А зачем они вам?

— Мне заказали статью о нем, — сообщил я.

— И много заплатят? — заинтересовался Витька.

— Боюсь, Витенька, ничего не заплатят, это — некоммерческий проект, имиджевый.

— А кто он был, прапрадед?

«Вот опять этот вопрос», — подумал я.

— Твой прапрадед, Витек, был видным советским ученым-физиологом.

— Физиологом? А это что такое?

«Вот сейчас он засыплет меня уточняющими вопросами, и я провалюсь», — с тревогой подумал я.

— Физиология — это часть биологии, — заявил я с важным видом.

Витька, услышав знакомое слово, заулыбался.

— Я в школе по биологии не успевал, — радостно сообщил он мне, — к тому же училка нам попалась контуженая, Евгения Ивановна…

— Это та, которой вы дымовую шашку в кабинет подбросили?

— Точно! А вы помните, дядя Леша?

— Еще бы! Такое не забывается. Скандал-то был какой! Если бы вас, балбесов, поймали, из школы бы точно выперли!

Мы поболтали еще пару минут, и Витька собрался уходить. Уже в дверях он спохватился и воскликнул:

— Тьфу! Вот балда! Чуть не забыл! Мама вам еще тут просила передать. Отдельно.

И Витя извлек из кармана небольшой сверток, обмотанный пленкой и заклеенный скотчем. Рассмотреть, что там внутри, было невозможно. Я взял сверток и взвесил его на руке. Он был совсем легким.

— Ну, я пошел, дядя Леша, — бодро заявил Витька, наматывая на шею шарф.

— Спасибо тебе, Витя, за помощь, — сказал я.

— Не за что! Напишете статью — дайте почитать.

— Непременно. Маме с бабушкой — привет!

— Обязательно.

Виктор ушел, а я постоял еще несколько секунд в прихожей, рассматривая загадочный сверток. Потом пошел на кухню, взял нож и осторожно рассек пленку. Внутри оказался еще один слой упаковки — из бумаги. «Узнаю сестру Катю, — подумал я, — всегда аккуратная, другая побросала бы все в пакетик, и баста!» Я вскрыл бумажную обертку, но не очень ловко, и на стол с громким стуком выпали три предмета — две небольшие прямоугольные деревяшки и маленький металлический кругляш с кольцом. Я повертел в руках сначала одну деревяшку, потом другую. Это были угловые штампы, такие в прежние времена ставили на документы. Они были очень старые, ручки отломаны, полировка на дереве совсем облезла, а печатающая поверхность покрылась толстым слоем засохших чернил фиолетового цвета. Я попытался разобрать надписи, но не смог. Различить удалось только отдельные буквы и символы «уп», «№», «оюз». Я встал и принес из ванной комнаты ватные диски, которые забыла после нашего последнего свидания моя подруга Алина. Достал из шкафа бутылку с ацетоном, смочил несколько дисков и начал осторожно, слой за слоем, снимать со штампов засохшие чернила и грязь. Затем сходил за чистым листом бумаги, положил его на стол и крепко прижал один из штампов. Отняв печать от листа, я увидел, что не все буквы пропечатались как следует, но в целом надпись читалась.