Эликсир - [64]

— Нет, этого мало. Когда все члены Общества погибли, а я превратилась в мумию, ты все еще наслаждался таким счастьем, которое не дано было ни одному из нас! — она глянула на меня, и пергаментные губы скривила злобная гримаса. — И ты снова счастлив! Нет, мне нужно было от тебя большее! Но мне пришлось ждать, пока ты сам явишься за этим!

Сейдж, недовольно морщась, оглянулся на нас с Беном и снова повернулся к Магде.

— Я готов. Давай поговорим наедине.

— Что? — вмешалась я. — О чем это вы собрались говорить?

— Я считаю, что вам с Беном надо уйти, — сказал Сейдж.

— Ну уж нет! Никуда я не уйду! Ты в своем уме? После того как мы наконец сюда добрались, ты всерьез полагаешь, будто мы уйдем? Мы же так ничего и не узнали!

— Девчонка права, — согласилась Магда. — Она ничего не знает. И я считаю, что ей пора узнать все, — она перевела взгляд на Бена. — Вам обоим пора все узнать.

— Магда… — попытался прервать ее Сейдж.

Но она не обратила на это внимания.

— Найдите себе кресла. Лучше слушать это сидя.

— Нет, — Сейдж не хотел сдаваться, он сурово посмотрел на меня и на Бена. — Вы вовсе не обязаны ее слушать.

— Обязаны, если хотят узнать правду о ее отце, — заявила Магда. — И ты не получишь от меня то, что тебе нужно, если не сделаешь так, как я скажу.

От ярости Сейдж тяжело задышал, широко раздувая ноздри и шевеля губами. Но деваться было некуда: он схватил три пуфика и со стуком расставил их перед злорадно улыбавшейся Магдой. Мы сели, и она протянула руки:

— Круг из сомкнутых рук.

Мое сиденье оказалось между Беном и Магдой. Страшно было подумать, чтобы прикоснуться к этой зловещей мумии, но ни за что на свете я не хотела бы дать Магде повод для торжества, показав свой ужас. Ее рука на ощупь напоминала папиросную бумагу, в которую упаковывают зубочистки. Я была уверена, что стоит мне чуть сильнее сжать пальцы — и она рассыплется горстью праха.

Другую мою руку крепко сжимал Бен. Они с Сейджем замкнули круг, о котором говорила Магда.

Магда откинулась назад и закрыла глаза. Внезапно ее тело содрогнулось в конвульсиях. А мои веки как бы сами по себе опустились. И как я ни пыталась снова открыть глаза, у меня ничего не вышло. Я оказалась в плену у тех видений, которые собиралась продемонстрировать нам Магда.

Я увидела Сейджа. Он был одет так, как выглядел во снах об Оливии. На поясе у него висел кошель с золотыми монетами, и он беспечно позванивал ими на ходу. Это было невероятно. Я не то чтобы могла слышать его мысли, но каким-то образом моментально понимала все, о чем он думает. Я почувствовала, как он гордится своим роскошным нарядом и властью и богатством, которыми обладает его семья. Ему исполнился двадцать один год, и целый мир был у его ног.

Однако когда он взбежал по мраморным ступеням и постучал в дверь, украшенную искусной резьбой, у него вырвался досадливый вздох, и я поняла, что он явился на собрание Общества — той группы богатых бездельников, на которых он жаловался мне в других снах. Группы, к которой он примкнул исключительно, чтобы угодить отцу.

Внезапно видение изменилось, и вместо него появился Сейдж, стоявший в кругу с девятью другими женщинами и мужчинами. Они тоже держались за руки, как мы сейчас, и вся обстановка сборища — их одежда, мебель в просторной комнате — говорили об огромном богатстве и роскоши. В центре круга стоял небольшой старинный ларец, из литого золота, инкрустированный самоцветами.

Я узнала в одной из женщин Магду — или скорее я просто знала, что это должна быть она, ведь у нее не было ничего общего с тем иссохшим скелетом, в который она превратилась в наши дни. Она казалась живым воплощением бьющей через край молодой энергии и красоты. Вот она подмигнула Сейджу с самым игривым видом, и я ощутила укол самой настоящей ревности. Звонким мелодичным голосом Магда начала церемонию обычной клятвой хранить в тайне знания, доверенные членам Общества, и продолжала свою речь:

— Мы собрались здесь, чтобы воздать должное и сохранить Эликсир Жизни…

Но пока она говорила, сцена как бы помутнела, и на ее месте появился Сейдж. Они с другом сидели в таверне, пили вино и громко хохотали.

Я невольно охнула.

Этим другом был Бен.

Нет, он не был Беном, конечно. Он был Джованни, которого я отлично помнила по предыдущим снам, но теперь, когда Магда наделила меня своей способностью видения, у меня не возникло ни малейших сомнений: это был он. И по тому, как внезапно ослабели пальцы Бена, сжимавшие мою руку, я поняла, что он тоже сделал это открытие.

И снова как бы сами по себе в моем сознании всплыли необходимые знания. Джованни был сыном купца, и на социальной лестнице стоял неизмеримо ниже Сейджа, хотя оба дружили с самого детства. Но ни низкое происхождение, ни материальное положение не мешали Сейджу относиться к Джованни как к ровне. Он был его лучшим другом, и этим все сказано. И хотя Джованни так же горячо любил Сейджа, он ни на минуту не мог забыть о разделявшей их пропасти. И это неизменно грызло его изнутри, разъедая душу. В дурном настроении, Джованни думал, что Сейдж удостаивает его своим расположением из жалости. Чтобы потом, в кругу своих «настоящих» друзей, похвастаться своей благотворительностью и придать себе еще больше важности.