Элианна, подарок бога - [64]

— Да… Но если Бабель написал о Бене, он же Мишка Япончик, уже после того, как большевики его расстреляли, то Алекс Кант пишет о наших япончиках, когда те, вполне живые, могут из тюрьмы позвонить по телефону кому угодно и заказать любое убийство. Так что понятно, какой знаменитый этот Кант. И Козловский ему не уступает, пишет об американской преступности. А Бочштейн и Поповский ругают советскую власть, как будто мы сами не знаем, какая там жизнь. Про тебя я говорить не буду, ты теперь занят вашим радио, но должна все-таки сказать: почему никто из вас не пишет о чем-нибудь хорошем? Нет, я не говорю, чтобы вы писали очерки об ударниках капиталистического труда и строителях империализма. Но просто о любви хочешь послушать?

— Конечно, Роза, я за тем и приехал… — сказал я, думая, что предисловие закончилось, ведь все, что она сказала, включая обещание необычной лавстори, было в ее письме, которое пришло в нашу редакцию.

Но оказалось, я ошибся. По законам московской редакторской элиты в каждой истории, даже в предисловии, должно быть рондо, и Роза не могла не соблюсти этот закон.

— Очень хорошо, — сказала она. — В таком случае теперь, когда мы с тобой сидим на Брайтоне и, как сказал бы Исаак Бабель: «У вас на носу очки, а в душе осень», ты можешь записать историю про наших брайтонских Бонни и Клайда. Но, конечно, без моей фамилии. Зачем вам моя фамилия? Мы же в свободной стране, и тут каждый может назвать себя Спинозой, Кантом и даже Розой Люксембург. Так пускай я буду Роза Яровая, ты согласен?

Я радостно кивнул и включил диктофон.

* * *

Выйдя из лифта в отделанный мрамором холл компании Roberts & Smith Co., она мелкой походкой подошла к обширному полукруглому столу приемной:

— Доброе утро.

— Доброе. Чем могу помочь? — сухо ответила секретарша, с первого взгляда оценившая ничтожность посетительницы — на ней было простенькое платьице нищей студентки, никакой косметики на лице, а на ногах дешевые кроссовки, в каких ходят только курьеры. Да она и оказалась курьером — секретарши такого уровня не ошибаются.

— Я за пакетом для доктора Адамса, Adams Brothers.

— Секунду… — оттолкнувшись каблуком от коврового пола, секретарша отъехала в своем кресле к боковому стеллажу с письмами и пакетами и стала быстро перебирать их тонкими наманикюренными пальцами. А посетительница бегло оглядела ее стол — четыре белых телефона (один из которых уже журчит деловым звонком), белый телефонный аппарат-коммутатор, новенькая «кулачковая» пишущая машинка фирмы Bell & Paсcard, широкий, в полстола, календарь-блокнот с четкими столбиками записей, стаканы с остро отточенными цветными карандашами и авторучками. А в тылу, за спиной, — голубой, с синими прожилками мраморный простенок с золотыми буквами Roberts & Smith Co. Ничего лишнего, но все по «фирме».

— Извини, ничего нет, — секретарша стремительно вернулась к столу и взяла телефонную трубку: — Робертс энд Смит, доброе утро. Соединяю.

И, щелкнув рычажком коммутатора, снова посмотрела на посетительницу:

— Для Адамса ничего нет.

— Really? Вы уверены? — удивилась та и, достав из холщовой сумки потертый блокнот, открыла его. — Это же «Робертс энд Смит», верно? Мистер Адамс из Adams Brothers послал меня за пакетом от мистера Стенли Купера…

— Извини, у нас нет никакого Купера.

— Правда? А я ехала из Лонг-Айленда… — чуть не до слез огорчилась курьерша и кивнула на телефоны: — Можно я позвоню мистеру Адамсу?

— Конечно, — сжалилась секретарша и подвинула ей один из телефонов.

— Спасибо, я быстро, — неловким пальцем девушка спешно набрала десятизначный номер. — Алло! Доброе утро. Можно доктора Адамса?

Но в трубке был только стандартный голос автоответчика: «К сожалению, мы не можем сейчас ответить на ваш звонок…»

— Черт! — огорчилась девушка и положила трубку. — Извините, — сказала она секретарше. — Спасибо. Большое спасибо…

И, совершенно расcтроенная, направилась к лифту. А секретарша, тут же забыв о ней, сняла трубку с очередного приглушенно журчащего телефона:

— Робертс энд Смит, доброе утро…

«Динь» — пропел подъехавший лифт, над его дверью загорелось табло «32», и огорченная девушка вошла в кабину, нажала кнопку «31».

Через секунду, выйдя из лифта в залитый светом и отделанный под сталь холл компании Industrial Management Co., она той же скромной и почти шаркающей походкой подошла к обширному прямоугольному столу приемной:

— Доброе утро.

— Доброе. Чем могу помочь? — ответила чернокожая секретарша.

— Я за пакетом для доктора Адамса, Adams Brothers.

— Секунду… — оттолкнувшись каблуком от паркетного пола, секретарша отъехала в своем кресле к дальнему концу стола с невысоким стеллажом для писем и пакетов.

А посетительница бегло оглядела этот стол — тоже четыре телефона, телефонный коммутатор, «кулачковая» пишмашинка, стаканы с остро отточенными карандашами. А за спиной строгий стальной простенок с золотыми буквами Industrial Management Co.

— Как ты сказала: для доктора Адамса? — спросила секретарша, перебирая конверты и пакеты.

— Да, пакет для Стива Адамса, Adams Brothers…

— К сожалению, ничего нет.

— Вы уверены? — удивилась девушка и, достав из заплечной сумки потертый блокнот, открыла его. — Это же Industrial Management Co., так? Мистер Адамс из Adams Brothers послал меня сюда за пакетом от мистера Купера…