Ели воду из-под крана - [27]

В свою очередь Ваня зимой следил из окна, чтобы Вербицкий не заснул пьяный во дворе и не замёрз насмерть, как немец под Сталинградом. Не раз и не два Крузенштерн слышал, как Михаил Робертович толкал луне свою любимую речь. Обычно это свидетельствовало о том, что дед готов (спустя много лет, когда к Ивану добавился Фёдорович, сослуживец с родины привёз в Москву запись замечательной группы «Брати Гадюкши», где похожее состояние описывалось гениальной фразой «Василь прийняв смертельну дозу ковбаси»). Стоя напротив подъезда, без шапки и в старом чёрном драповом пальто, Михаил Робертович, раскачиваясь, поднимал голову клуне и кричал всегда одно и тоже: «Заклинаю вас, дети мои, больше всего остерегайтесь бедности, ибо так живёт самый мудрый народ в мире, евреи!» Повторив свою речь два-три раза, Вербицкий обычно уходил домой, а Ваня покидал свой пост и возвращался к книгам, в которых жизнь была гораздо интересней настоящей.

(Пропуск скана стр. 103)

был уверен в обратном и утверждал, что, если дать людям работать по-человечески, можно поднять страну на ноги без повторного ГУЛАГа. Странно это было слышать из уст бывшего комсомольского вождя, сколотившего нехилое состояние на развалинах.

Тот разговор они закончили с большой взаимной симпатией. Контора с тех пор сделала гигантский скачок вперёд, начав с продаж эшелонов «Жигулей» и продолжив покупкой заводов и месторождений. Шеф умело обходил подводные рифы и ухитрялся оставаться на плаву при любых раскладах. Но, как известно, ничего не бывает навсегда: сегодня утром увесистый кусок взрывчатки исполнил своё предназначение, распылив шефа по лужайке перед его особняком, а Иван Фёдорович теперь пробирался сквозь толпу в метро, с трудом пытаясь осознать размеры пропасти, перед лицом которой он очутился.

IIII

Под Новый год, прогуливаясь с мамой, как обычно, взявшись за руки, они нашли на берегу местного карьера авоську, в которой были два крошечных белых щенка. Мальчик был уже мёртв, а девочку удалось выходить. Мама тогда ещё целую теорию развернула в разговорах со своей неизменной Верой — что вот она, доля женская, живём, как собаки, но выживаем. Щенка назвали в честь героя мультфильма Умкой, хотя это не совсем подходило её полу. Она начала вырастать в необычно крупную болонку, но через несколько месяцев тяжело заболела миелитом. Обратились к лучшим ветеринарам, хотя с деньгами было трудно. Лечение затянулось, и тогда мама стала в своём НИИ (примечание переводчика: научно-исследовательский институт, основное место работы мам того района и времени) оставаться после работы и мыть на полставки полы.

В борьбе за жизнь Умки закончился седьмой класс и началось лето, Ваня помогалкакмог и отказывался ехать в пионерский лагерь, но мама настояла на своём. Пять лет подряд она отправляла его в «Бригантину» сразу на две смены, июль и август.

В лагере оказалась неожиданно хорошая библиотека. «Бригантина» была от профсоюза и шефы на книжки деткам не скупились. Вот только пионеры наедались литературой за учебный год, и разноцветные тома пылились в большой комнате в торце столовой.

По выслуге лет самозваный Крузенштерн выцыганил у начальника лагеря, Зои Сергеевны, место библиотекаря. У Вани ушло три лета на создание картотеки, схему для которой он придумал сам. Он классифицировал книги не только по жанрам и авторам в алфавитном порядке, но и по названиям. Более того, любимец Зои Сергеевны создал дополнительную картотеку по именам главных героев.

Потому что приходит, к примеру, какой-нибудь юный следопыт и требует книжку про Чинганчгука или Жеглова с Шараповым. Ваня-то знает, что это Фенимор Купер и братья Вайнеры, и что книжка называется не «Место встречи изменить нельзя», а «Эра милосердия», но он в «Бригантине» только на два месяца, а лагерь-то работает почти круглый год. Какой-нибудь несознательный пионер-библиотекарь скажет, что такой книжки нет, и останется о на лежать ни разу не прочитанной. Почему-то подобная судьба литературного произведения страшила Ваню. Возможно, он боялся сам остаться непрочитанным данной конкретной жизнью.

Ещё одной причиной, по которой Ваня трудился в библиотеке, были люди из его школы. Когда он приезжал в пятом и шестом классе, то наравне со всеми участвовал в соревнованиях по плаванию на речке и в тяжком труде по прополке бахчевых культур, а также играл в КВН. Однако в связи с ранним началом полового созревания одноклассников репутация Коваля, как сначала прозвали его в классе, упала ниже плинтуса. Все школьные предрассудки и задрочки перенеслись в «Бригантину», потому что многие родители трудились вместе и детей отправляли в один лагерь.

В конце седьмого класса мало кто уже помнил о Ковале, все звали Ваню — Пипет, Пипета и редко — Пипетка. Летом унизительная кличка перекочевала в «Бригантину», и теперь Ваня выходил из библиотеки только в столовую и спальный корпус своего отряда.

...Это случилось сразу после дня рождения, в конце апреля, когда тёплое солнышко напоминало детям о скором финале ненавистного учебного года, который, надо отдать ему должное, заканчивался короткой четвёртой четвертью. Седьмой-A отправился на плановые занятия в бассейн «Пионер», сначала плавали по дорожкам, а потом физрук по кличке Айболит, получивший её за постоянные вопросы симулянтам — «Где болит?», в компании с тренером из бассейна построили класс у подножия гигантской трёхметровой вышки.