Эльфийское отродье - [8]

Лоррин терпеть не мог изображать кришайн — приступы жуткой головной боли, сопровождающиеся потерей ориентации. Это типично эльфийская болезнь, незнакомая людям. Считается, что она вызывается перенапряжением магических сил. Лоррин не любил изображать кришайн потому, что из-за этого нельзя будет выйти из комнаты, даже когда лорд Тилар отправится на бал. На самом деле Лоррин никогда не страдал от кришайна, хотя многие эльфы действительно были ему подвержены. Кришайн считался либо признаком чрезмерных амбиций, либо преждевременным проявлением магической силы в ребенке.

Виридина давно научила Лоррина изображать приступы кришайна именно потому, что эти приступы лишают эльфа возможности передвигаться, их легко симулировать и разоблачить симулянта невозможно. Поскольку приступы кришайна доказывали, что Лоррин — могущественный маг, лорд Тилар даже гордился тем, что его сын страдает этой болезнью.

Сегодня Лоррину было особенно неприятно изображать приступ. Не потому, что ему так уж хотелось побывать на балу — что там может быть хорошего, просто еще одно длинное и скучное празднество, — но потому, что ему не хотелось бросать бедняжку Рену одну. Лорд Тилар не станет заботиться о том, как она себя чувствует и кто ее окружает, — он будет обхаживать других приверженцев лорда Ардейна. А Лоррин знал, что на таких огромных сборищах бывает всякое: народу слишком много, чтобы хозяин мог уследить за всеми, а многие напиваются и начинают творить безобразия. Рену могут начать дразнить, унижать, она может сделаться мишенью дурацких или даже жестоких шуток, возможно, ей придется защищаться от полупьяных старых распутников или грубых молодых идиотов… Видят Предки, Лоррину и самому не раз приходилось отражать атаки непрошеных пьяных ухажеров, пока он был помоложе. Нет, конечно, ничего серьезного с ней не случится: на балу будет достаточно трезвых слуг лорда Ардейна, которые присмотрят, за тем, чтобы какой-нибудь пьяный кавалер не попытался утащить в сторонку неопытную девицу. Прежде чем действительно случится что-нибудь серьезное, к достойному господину подойдет парочка слуг, которые мягко отберут у кавалера его добычу, подсунут ему человеческую женщину-рабыню и направят его в сад или другой уединенный уголок, куда он, собственно, и собирался. Так что добродетель и подразумеваемая чистота эльфийской девы останутся незапятнанными.

«Что об этом думают рабыни, никого не интересует. Несчастные создания!» Нет, физического ущерба Рене не причинят. Но ее могут обидеть, напугать… А ведь она так хрупка и уязвима!

«С ней было бы все в порядке, она могла бы выпутаться и из более опасной ситуации, если бы только была чуточку похрабрее. О Предки! Временами мне так хочется, чтобы она сумела наконец набраться мужества! Ведь порой она начинает вести себя так, как будто действительно способна постоять за себя, — но тут же сдается и послушно делает все, как ей говорят. Если бы она только научилась говорить „нет“, она прекрасно обошлась бы и без моей помощи!» Эта мысль была жестокой. Лоррин тут же ее устыдился.

В конце концов, где и как Рена могла научиться постоять за себя? Уж чего-чего, а этого лорд Тилар не допустил бы!

Ему нужна покорная дочь, хорошо воспитанная, хорошо выдрессированная, послушно выполняющая все, чего требует отец.

И скорее всего лорд Тилар получит то, чего хотел. Леди Виридина уже рискует жизнью ради сына — на дочь у нее не остается ни времени, ни сил…

В дверь тихонько постучали. Два удара, пауза, потом еще три. Лоррин бросил книгу и соскочил с постели, прежде чем дверь приотворилась и в нее проскользнула леди Виридина. Она была одета и причесана для бала: платье серебристого шелка и бриллианты в волосах. Эльфийка была похожа на хрустальную статуэтку, выточенную рукой искусного мастера.

— Я ненадолго, — негромко, но торопливо произнесла она. — Я пришла лишь затем, чтобы сказать, что я подслушала разговор лорда Тилара по магической связи. Твоя догадка оказалась верной.

— Ага, значит, высшие лорды действительно устроили ловушку для молодых полукровок, которые могут явиться на праздник…

У Лоррина кровь застыла в жилах при мысли о том, что спасся он только чудом.

— Я так и подумал, когда узнал, что лорд Тилар так заботится о наряде Рены. Ведь он мог сделать ее какой угодно с помощью искусно наведенной иллюзии. А раз он этого не сделал, значит, иллюзию использовать почему-то нельзя…

Мать торжественно кивнула.

— Бальный зал находится под действием множества заклятий, развеивающих личины. Эти заклятия созданы самыми могущественными членами Совета, и ни один гость их не минует. Уже ходят слухи, что на самом деле полукровкой был сам Валин, а не его раб Меро.

— Ну да, как будто бы чистокровный эльф не мог восстать против такого безумного садиста, как Диран! — презрительно скривился Лоррин.

Но Виридина покачала головой.

— Да нет. Просто старики боятся. И потому делают вид, что это было вовсе не восстание, а просто следствие врожденной злобности и неуравновешенности полукровок. Но теперь, когда они признали, что среди молодых лордов и ан-лордов был полукровка, они опасаются, что могут быть и другие. Их действиями руководит страх.