Эльфийский тесак - [21]

— Пшли вон, — вальяжно заявил Торин, носком своего кованого сапога придавая послам дополнительное ускорение.

— Ты что, это же послы! — воскликнул изумленный Фолко.

— Не люблю конеложцев, — ответил Торин.

Малыш согласно кивнул, но пинать несчастных не стал. Схватив обоих в охапку, он столкнул их в лестничный пролет, а Фолко вскричал им вослед:

— Вы не Олмеры?

С трудом поднявшись по эскалатору, который упрямо вез их назад, дружная четверка ступила на пол приемной.

— Кто последний? — осведомился Рогволд, окидывая подозрительным взглядом троицу посетителей, безуспешно пытавшихся прорваться мимо секретарши в кабинет наместника.

— Я! — заявил один из них, с ненавистью глядя на первых двух.

Револьвер Рогволда выстрелил, словно сам собой. Последний посетитель с громким протяжным криком упал, забрызгивая своей кровью ковер в приемной.

— Что вы делаете, негодяи! — вскричала секретарша. Как я теперь объясню завхозу, почему мне надо отдавать ковер в химчистку.

— Кто последний? — с нажимом в голосе повторил Рогволд. Гномы мужественно ухмыльнулись и потянули из-за спины свои нехитрые топоры. Фолко для пущей убедительности выпростал из-под плаща свой новый лук и прицелился в секретаршу.

— Проходите, — упавшим голосом сказала секретарша, непокорная прядь волос которой, торчащая из-за правого ушка, оказалась пригвождена стрелой хоббита к стене — Фолко так и не научился сдерживать натянутую тетиву.

— Доложь, что мистер Рогволд готов встретиться с наместником, посоветовал Торин секретарше.

Недовольное бурчание двух оставшихся посетителей, загородивших вход своими телами, быстро сменилось громкими воплями — Торин и Малыш, угрожающе взмахнули топорами, и пара ушей повалилась на пол.

— А-а-а-а, — с этими криками последняя преграда пала перед друзьями в оконный проем. Вслед за ними, по просьбе секретарши, последовало тело их третьего сотоварища.

— Мистер Рогволд, — пискнула секретарша и упала в обморок от ужаса.

Наша четверка вошла в покои наместника.

— А, здгхавствуйте, здгхавствуйте, — поприветствовал друзей косоглазый карлик в шелковом френче военного покроя. Висевший над огромным письменным столом портрет не оставил никаких сомнений в том, что перед ними находился гигант мысли, отец Ануминнасской демократии, двоюродный брат короля, герцог Тупорез Справедливый. — В каком полку служили?

— Тридцать девятый имени Чон Ду Хвана, — вытянулся в струнку генерал ефрейтор. — А это мои, гм, никчемные друзья, в смысле подчиненные. Но только благодаря им, мы можем спасти страну и Вашу Светлость от грозящих опасностей.

— Пгхисаживайтесь, — предложил им наместник, показывая на стулья возле двери. Немедленно усевшиеся на них гномы и хоббит тут же очутились на полу, обнаружив, что стулья весьма искусно нарисованы на стене. Лишь Рогволд и не поддался на эту шутку, поскольку был весьма наслышан об обычаях, царящих на просторах дворца.

— Я не могу сидеть в Вашем присутствии, потому что мне не позволяет этого чувство уважения, — фальшиво заявил генерал-ефрейтор.

— А я не могу сидеть, потому что стулья нарисованы, — проворчал хоббит, и гномы с ним согласились.

— Ну что же, тогда рассказывайте, — повелел наместник, приглаживая свою сияющую в свете солнца лысину.

— Все началось с того… — начал Рогволд.

В следующие полчаса генерал-ефрейтор рассказал такое, что хоббиту и гномам показалось, что они впервые родились на свет, поскольку такие безумные бредни, высосанные из пальца и вчерашней газеты, можно было рассказать только под воздействием волшебного напитка здравура, тщательно перегнанного из волшебной эльфийской пшеницы с применением чудо — змеевика, запатентованного в те незапамятные времена, когда пятерка магов, высланная из Валинора за подделку денежных знаков, напилась до беспамятства в Вековечном лесу, простиравшемуся тогда от Хоббитании до Дристании. В результате двое магов заблудилось, а оставшиеся трое соорудили первый действующий образец. В дальнейшем право использования патента чудесным образом оказалось у Гэндальфа, а Саруман, оставшийся ни с чем, затаил злобу, выплеснувшуюся во время войны Кольца. Закончил Рогволд тем, что высказал предположение о грядущей войне.

— Ваша светлость, — в комнату ворвалась дворцовая стража во главе с начальником охраны, — Ангмар атаковал наши укрепления! Это война!

— А это кто такие? — удивленно осведомился начальник, увидев нашу дружную четверку.

— Подонки! — завизжал наместник. — Как вы могли это допустить?

— Подонков расстреляем, больше сюда подобных не допустим, извиняющимся тоном сказал начальник.

— Кгхетин, это наши добровольные разведчики, секгхетная служба наместника, я имел в виду военачальников, которые пгхоспали все на свете! Я им покажу кузькину мать! Созвать весь двор! Через десять минут в табуретном зале я разберусь со всеми! — бушевал наместник. — Оставьте нас. — Охрану как ветром сдуло. — Кстати, найдите мне новую секретаршу, с этой можете поступить по законам военного времени, хе-хе. — За дверью раздались радостные крики стражников и пронзительный визг секретарши.

— Кгхепитесь! — продолжал тем временем наместник, положив руку на плечо Рогволда. — Минас — Тирит нам поможет. Генерал-ефрейтор восторженно тряс головой в сомбреро. Фолко и гномы с изумлением смотрели на наместника. Тот своей выправкой ужасно напоминал всем нашкодившего мальчишку, удачно избежавшего наказания или свалившего вину на другого.