Эльфийский талисман - [6]

— Молодые люди! — послышался откуда-то сзади слегка надтреснутый голос. — Понимаю, что у вас очень интересная беседа, но не могли бы вы дать ребёнку хоть немного поспать.

Слегка привстав, Юра посмотрел назад. Как раз за Надей в кресле сидела строгая, но приятная седовласая дама, в шапочке-пирожке набекрень, а рядом с ней у окна — крошечная девчушка-кнопка в коротеньком летнем платьице. Ворочаясь на подлокотнике, тщетно пытаясь уснуть, девчушка посмотрела на Юру, подняв усыпанный конопушками нос и удивлённые голубые глаза.

— Простите… э-э… пожалуйста, — смущённо пробормотал Юра. — Мы, правда… э-э… нечаянно, мы постараемся не шуметь.

— Вот так всегда, — разочарованно протянула Анечка, стоило Юре сесть на место. — И поболтать спокойно не дадут…

Глава третья Не роскошь, а средство передвижения

— А сейчас ребёнка точно разбудим… — вполголоса заметила Надя.

К этому времени вся несъеденная еда, вместе с недопитой бутылкой «кока-колы» и остатками чая в термосе благополучно переселились в зелёную пластиковую сумку с ручками, стоявшую на полу. В этой же сумке, после недолгого колебания оказался и один из рекламных журналов, до того вместе с четырьмя другими мирно лежавший на столике. И теперь, стоя вместе с девушками в узком проходе с верной Володиной гитарой в чёрном чехле, Юра смотрел, как сам Володя осторожно снимает с верхней багажной полки два маленьких рюкзачка: светло-розовый, лоскутный, с забавным зайчиком и морковкой — Анечкин, и бело-коричневый, слегка аляповатый, с широкими лямками — Надин.

Юра нервничал. Володя не спешил будто бы нарочно, а между тем за окнами снова потянулись городские предместья, запасные пути и бесконечный розовый забор. Да и стройная проводница в светло-серой приталенной тужурке и в шапочке, из-под которой на высокий лоб выбивалась непослушная золотистая прядка, уже заняла место в тамбуре. А ведь ещё надо было успеть забрать из багажного отделения два здоровых рюкзака и четыре сумки — и это помимо того, что ребята уже несли с собой.

— Да, скорее же… э-э… скорее! — волновался Юра, чуть ли не ежесекундно поглядывая на часы. — Здесь поезд стоит одну минуту!..

— Ты говорил: две! — ответил Володя, передавая Наде её коричневый рюкзачок.

— Ой, мальчики! — верная себе Анечка не могла не привнести паники. — А что будет, если мы и в самом деле опоздаем?

— Из поезда выкинут! — фыркнул Володя, выбираясь из-за столика. — Нас с Юрычем, на полном ходу. Тебя и Надежду пожалеют, из галантности. А на самом деле, скорее всего, ничего не будет. Отпуск только испортим, да в Питер прокатимся за казённый счёт…

— Да, скорее же! — переживал Юра, с гитарой в руках устремляясь по проходу вслед за Володей и девушками.

Но первым на платформе, как всегда, оказался Володя. Галантно подав руку взвизгнувшей Анечке и спокойной Наде, даже в этот момент не расставшейся с планшетом, подмигнув хорошенькой проводнице, Володя принял из рук Юры багаж: два рюкзака, четыре сумки, зелёную пластиковую сумку с едой, а самое главное — верную гитару. Что до Юры, то, как всегда, из поезда он вышел последним. Ступив на платформу и заметив, что крайний рюкзак лежит слишком близко от края, подхватил его, оттаскивая в сторону.

— В отпуск? — с улыбкой спросила светловолосая проводница.

— Да, — ответил за Юру Володя. — Говорят, места тут красивые.

— Мне тоже говорили, — согласилась проводница. — На Селигер?

— Нет, на Вельё, — объяснил Володя. — Кое у кого тут дед живёт…

Неизвестно, как долго продолжался бы этот диалог и чем бы закончился, но тут к явному, хотя и не высказанному вслух удовольствию Анечки ударил гонг. Бесшумно скользнула дверь с овальным окном. Поезд тронулся — проплыли затемнённые окна, лица пассажиров, которым суждено навсегда остаться незнакомыми… И вот уже налетевший ветер треплет волосы, а скруглённый, как в самолёте, последний вагон с пустой кабиной машиниста проносится под пешеходным мостиком, соединяющим два вокзальных здания, чтобы, мелькнув напоследок, скрыться вдали.

— Розовый город! — заметила вслух Анечка, которая только что проводила взглядом поезд, а теперь с любопытством смотрела по сторонам.

В действительности она была не совсем права. Розовыми был не город, а только вокзал, вернее — два вокзальных здания с платформами, между которыми тянулись рельсовые пути. Над рельсами, на уровне второго этажа, выходя из одного здания и скрываясь в другом, шёл, поднимаясь ступенькой, упомянутый пешеходный мостик.

— Короче, Юрыч! — сказал Володя, с заметным усилием забрасывая рюкзак за плечи. — Главный здесь ты, а потому веди. Надеюсь, нам не придётся перебираться на ту сторону?

— Нам… э-э… именно что придётся, — разочаровал его Юра, в свою очередь просовывая руки в лямки рюкзака.

Слегка сгибаясь под тяжестью рюкзаков и сумок, в сопровождении весело щебетавших девушек, которым было интересно решительно всё, ребята неторопливо зашагали по платформе. В полутёмном вестибюле было жарко и душно. Ведущая на второй этаж лестница в три пролёта, установленная на железных столбах с литыми коринфскими капителями, казалась пришедшей из позапрошлого века — столько на ней было замазанных краской заклёпок. Зато на мостике над путями, где гулял лёгкий ветерок, москвичей встретило настоящее кошачье раздолье — две железнодорожных платформы, сверкающие на солнце пути, серебристые поперечные опоры, протянутые под ними провода, длинный пакгауз слева и автостоянка справа… Неугомонной Анечке немедленно захотелось сфотографироваться на фоне, и мучавшемуся с рюкзаком, сумками и гитарой Володе с большим трудом удалось уговорить её идти дальше. Спустившись по похожей лестнице, пройдя ещё один вестибюль с кассой и банкоматами, москвичи оказались на залитой солнцем привокзальной площади.