Эльфийский Камень Сна - [3]

— Позволь мне пройти вдоль берега с милю вниз по реке — тогда я смогу улизнуть от своих врагов. Я буду идти как можно быстрее.

— Нет. Ты должен уйти тем же путем, что и пришел, и сделать это сейчас же.

— Ну что же, — сказал он и склонился, покорно задул свой костер и взял в руки меч, хотя в глазах его не теплилось уже никакой надежды. — Меня ждут там мои враги, и кто бы ты ни была, я пойду туда, если у меня нет выбора. И все же я прошу тебя еще раз — позволь мне пройти вдоль берега. Я всегда был добрым соседом этому лесу. Я никогда не входил в него с топором. И сейчас я прошу твоей милости. Ведь это такая мелочь.

Она задумалась — речь его была так тиха и так решительна. Она чуть было не отступила, вознамерившись отдать этого человека тьме и ночи. Но в нем не было темного гнева, от него веяло лишь печалью когда-то отважного воина. Он был как старый олень, загнанный волками, как упавший орел, как побежденный волк. Она заколебалась, и сердце напомнило ей об одном местечке, единственном, где ей удалось познать тепло среди людей.

— Я укажу тебе путь, — мягко промолвила она, — и провожу тебя — это место лежит далеко в холмах, и оно не так опасно, как мои владения. Но ты должен будешь идти за мной шаг в шаг, не отставая, ибо Смерть была совсем рядом с тобой сегодня ночью. Она умеет подкрадываться гораздо бесшумнее любого человека. Нет, не оглядывайся. Пойдем, пойдем, убери свой меч и следуй за мной.

И снова он убрал меч в ножны и даже не почувствовал, как он это сделал. Он двинулся в путь, как когда-то шел в кровавый Эшфорд, спускаясь с холмов. Сначала он разводил ветви руками, потом, пройдя уже значительное расстояние, он ничего не мог вспомнить о своем пути, а затем его и вовсе поглотило забвение. Он обладал навыками лесной жизни, и никому бы не удалось ускользнуть от него в чащобе, но серый плащ скользил перед ним, словно ветви были бесплотными, и хотя он двигался очень быстро, ему не удавалось нагнать свою проводницу. Пот заливал ему глаза, а сердце стучало так громко, что заглушало все остальные звуки. Ветви хлестали по лицу и рукам. Листья проносились мимо, осыпая его мягкими, но назойливыми прикосновениями.

Наконец проводница остановилась на берегу реки у очень старого дерева — ее серый плащ казался наростом на коре в лунном свете. Они вышли к той части Керберна, где он разливался особенно широко и был мелким. Он здесь знал каждый камень.

Проводница указала ему на противоположный берег.

— Но здесь брод, — запротестовал он. — Они наблюдают за ним.

— Нет. По крайней мере не сейчас. И, возможно, не будут это делать еще несколько ночей — верь мне, я это знаю. Там ты увидишь холмы и на вершине первого — груду камней; миновав второй холм, ты пойдешь вдоль реки, где она вырывается из ущелья, вверх по долине и к самому дальнему холму. Место, куда я посылаю тебя, не будет видно до тех пор, пока ты не минуешь долину и не взойдешь на Воронов холм — не знаю, так ли он зовется в нынешние времена?

— Да, он носит это имя, — он взглянул на смутную линию холмов, видневшихся за рекой, за деревьями. Речная вода плясала в лучах света, разбивавшихся рядом с ним. Встревоженно он повернулся к своей спутнице. Но рядом уже никого не было, словно никогда и не бывало, лишь меркнущие воспоминания о высоких, спокойных звуках голоса, да и то будто он приснился ему, и о мягком сиянии, которое он смутно различал.

Мир вокруг снова сгустился холодным мраком, а тени угрожающе придвинулись.

— Ты здесь? — спросил он тьму, но ответа не последовало.

Тогда он вздрогнул, сдвинул перевязь с мечом за спину и вступил в студеные воды Керберна, то и дело ожидая стрел из-за темных деревьев с противоположного берега, засады, а более всего — леденящего смеха эльфийского народца за своей спиной. Дары эльфов не сулили удачи. Теперь он уже никогда не сможет почувствовать уверенности в собственной безопасности.

Но он шел по пояс в воде, а с берегов не доносилось никаких звуков, разве что легкие всплески в камышах. Он вылез на противоположный берег, занимаемый его врагами, и не обнаружил ни засады, ни другой опасности поблизости. Он тут же бросился бегом, чтобы согреться, петляя между молоденькими деревцами, росшими вдоль пустынных границ Ан Бега и его деревень.

Его звали Нэаль, прознанный Далаханом, в былые дни он носил и другие имена и был известным властителем; но король, которому он теперь служил, был беспомощным младенцем, спрятанным где-то в холмах, как надеялись верные ему сердца. А пока эти преданные воины разоряли и опустошали поля предателей в долине Керберна и еще где могли, ибо это — единственное, что они могли сделать, пока юный король не превратится в мужчину.

Пять лет Нэаль жил в лесу, скрываясь за камнями и прячась в чащобах, и его люди следовали за ним, но теперь большинство из них были мертвы, остальные — разбрелись.

Поэтому он бежал и бежал, так как на востоке уже занималась заря, а темный лес обещал ему впереди безопасность. Он был уже не молод. Он растерял свою веру в грядущих королей. Он хотел лишь места у очага, хлеба для пропитания и чтобы больше ему не надо было уходить от погони.