Эльфийская ночь - [6]
До излучины отсюда всего ничего, метров сорок.
– Говоришь, трое было, из них один с веслом?
– Четверо, – поправил ролевик, – и термин "весло" я позволил себе употребить в иносказательном смысле: означенный предмет, несомненно, являлся неким оружием.
Ага, глазёнками-то как сверкнул. Псих психом, а понял, что проверяют его.
С другой стороны, раз уж понял – то и не обидится.
– Лихой ты парень, по всему. Ну да что я тебе скажу: не ходил бы ты со мной. Оставайся в лесу, полицаи через пару часов подтянутся. Сходишь на дурку, полгода максимум. Ты ж ролевик, дуркой тебя не напугаешь… Главное – "ничего не помню, ничего не знаю", понял? Резаные я на себя возьму, шашку твою отпечатками заляпаю и брошу за постом… да что ж ты всё сверкаешь?
– Я никому не отдам свой меч, – сообщил парень, упрямо наклонив голову.
А с ушами у него всё же явно что-то не то.
– Пойдёшь со мной в промзону – будешь считаться соучастником. А я долго всё равно не протяну. Что не ясно тебе?
Ролевик снова мотнул головой.
– Я имел честь наблюдать, как Вы сражались. И стал невольным свидетелем Вашей недолгой беседы с… с вэвэшником. Верно ли я понимаю, что Вы носите звание капитана?
– Носил – когда-то.
– Истинные воины не бывают бывшими, – сказал парень. – Сударь капитан… прошу простить мою настойчивость…
– Ну чего?
– Как мне Вас называть?
– Зови Немцем, если хочешь, – сказал капитан, с грустной усмешкой вспоминая армейский позывной.
Ролевик церемонно поклонился:
– Капитан Немец. Позвольте представиться: Кави, принц-консорт Великой Варты, империи людей.
Принц чувствовал, что, несмотря на первоначальное твёрдое намерение сохранить инкогнито, решение открыться перед человеком оставалось единственным и неизбежным выходом.
Вагну всех тех, с кем сталкивала его судьба после, – увы! – очевидно неудачного ритуала переноса, казался безупречным, напрочь лишённым провинциального акцента. Однако эти люди вели себя совершенно не свойственным человеку образом; их одеяния, оружие, манера изъясняться и, по всей видимости, мыслить… Всё это было странным, весьма странным – слишком странным; ни о чём подобном во всей Вишве принцу слыхать не доводилось.
Первый возможный вывод, – о собственном безумии, – эльф предпочёл пока отвергнуть: во-первых, Пагди надёжно охранял не только телесное, но и душевное благополучие своего владельца; во-вторых, вывод этот лишал надежды, а утрата надежды – вернейший путь к недеянию, следовательно, поражению.
Что же; Дурта предостерегал не напрасно. Покамест предположим, что очутились в совсем ином мире – мире, отличном от Вишвы. Нет смысла и углубляться в природу этого отличия: пространство ли, время отделяет нас от родных берегов – первоочередные задачи в любом случае остаются одними и теми же.
Выжить.
Вернуться.
Любые прочие соображения оставим на потом.
Выжить.
Он внимательно посмотрел в глаза капитану Немцу.
Глаза капитана Немца выражали усталое сочувствие, готовность помочь – и мягкую решимость отделаться от явно нездорового визави при первой предоставившейся возможности.
– Я не скаженный, – сказал принц.
– Не какой? – уточнил капитан, приседая на корточки и примеряясь снять с одного из трупов тёплый халат.
– Пребываю в ясном уме и твёрдой памяти. Поверьте, капитан Немец, кабы не чрезвычайные обстоятельства моего здесь появления… надеюсь, полная искренность послужит залогом взаимного доверия. На пути к цели я готов преодолеть любые препятствия, однако сориентироваться в чужом мне мире без Вашей помощи…
– А зачем тебе вообще бежать-то? Выйдешь, сдашься… ах ты, зараза… да не ты, иголка у него тут за отворотом… сдашься администрации, объяснишь ситуацию. Консула попросишь.
– Капитан Немец, – сказал принц, смутно подозревая в словах человека некую лёгкую насмешку, – ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя мне попадать в руки группы лиц, коих Вы, как понимаю, называете "администрацией".
– Почему это?
– Этого я раскрыть не могу, – потупился эльф.
– Полная искренность, – сказал капитан, поднимаясь на ноги. – Взаимное доверие.
Принц почувствовал себя несколько неловко.
– Ну, вот что, – сказал наконец человек. – До промзоны я тебя доведу. Если, конечно, ты и вправду блок-пост зачистил. Комок надевай.
– Капитан… – осторожно заметил принц, – эта одежда в крови.
– Любые препятствия, – удовлетворённо сказал капитан. – Надевай. Замёрзнуть хочешь?
Оба взмокли буквально через пару минут: попробуй потаскай на себе столько железа. Два автомата он сбагрил худощавому "принцу", сам тащил родную "сучку" и рябышевский. И патроны, конечно, – сколько смог найти.
В промзоне капитана дожидалась пара-тройка тайников, но хозяйственную натуру-то не переделать. Слишком хорошо он помнил, как уходили на задание группы спецназа: выбрасывали сухпай, под завязку набивали бэка карманы и рюкзаки. Там, в горах, иной раз душу продашь за лишний рожок.
А в Подмосковье патроны теперь нужнее, чем в Чечне. Да и души… слишком уж у многих проданы.
Вот так, капитан. Тащи.
Он внезапно фыркнул, утирая едкий пот: мало тебе железа – ещё и психа этого тащить приходится.
Впрочем, псих попался крепкий. Стиснул зубы и пёр вперёд, как грузовой хомяк.
Избитый флагман Имперского флота, девятнадцатикилометровый "Палач" проваливается в пространстве и времени, выходя на орбиту третьей планеты в небольшой и не особенно интересной звёздной системе. А внизу, на планете — 22 июня 1941 года…Альтернативная история: Сталин против Вейдера. Или за. Или вместо…Задумана трилогия, первая книга закончена; финальные главы пока не выкладываются по настоянию потенциального издателя.Автор обложки - товарищ Сэй Алек.
Памяти товарища Бланки Великий Русский Роман, книга вторая. Ничего ещё не кончилось. Продолжается война. Продолжается история Коли Половинкина, Юно Эклипс и Старкиллера; Кожедуба, Берии и Рокоссовского; Патона, Сифорова и Колмогорова; Каммхубера и фон Белова; и, конечно, лорда Вейдера и Владыки Сталина. Продолжаются необычайные приключения имперцев в России. Присаживайтесь, товарищи. P.S.: Ах да! Не пугайтесь первых строк: всякий Великий Русский Роман просто обязан начинаться словами на каком-нибудь ином языке.
Позавчера — капитан спецназа ГРУ. Вчера — беглец. Сегодня — первый воин Империи.Империи людей, которая вот-вот падёт под ударом объединённой армии нечисти. Но рядом с ним верные соратники, в руках — автомат Калашникова, в сердце — чувство долга. Эльфы, орки, драконы, жестокие поединки на мечах и снайперские дуэли… Ничто не имеет значения, пока ты сражаешься за правое дело, ведь честь, вера и слава одинаковы в любом мире. А значит — выше нас только звёзды!
Как вы поступите, если будете знать, что случится завтра? А если узнаете свое будущее на месяц? Или на год? Если предначертано нечто пугающее и ужасное… Только точной даты нет… А каково это — знать, что всем ваших близким грозит неминуемая гибель? Может, они и выживут, но их существование станет таким тяжким, что они будут искренне завидовать мертвым… Кто сможет спасти вас от судьбы более горькой и мучительной, чем смерть? Кто сможет изменить себя так, что изменит целый Мир?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он очнулся по ту сторону арки среди тысяч людей, не помня своего имени. Единственное, что сообщили — на следующий этап пройдет только половина. Остальные — умрут. И кто же станет покровителем безымянного человека, что волею судьбы скоро обретет новое имя?
Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии… на смену идеалам дружбы пришли алчность, паранойя, война. В итоге мир был уничтожен огнём бесчисленных мегазаклинаний и цивилизация, какой её знали раньше, перестала существовать. Но город Хуффингтон выстоял. Мир раскололся, но зловещие, пропитанные радиацией башни «Ядра» остались стоять. Ранее — центр научных исследований военного времени, ныне — потрепанный временем дремлющий город, полный отравленных тайн и опасных сокровищ. Неуверенная в себе кобыла-единорог, обременённая чувством вины, оказывается втянута в паутину интриг Хуффингтона.