Эльфийская кукла - [79]

– Они здесь, – раздался под сводами голос Риската. – Они идут сюда, Лейла. Будьте готовы.

Фешаи поклонилась и что-то сказала своим проминжам. Мы терпеливо ждали, но Карен и остальные два гнолла в зале не показались. Итак, наши враги разделились. То ли девочки-фешаи таким образом стремятся показать свое искусство, то ли задумали какой-то хитрый маневр.

– Что будем делать? – шепнула Марика.

– Еще подождем.

Впрочем, тянуть резину тоже не имело смысла – нас в любой момент могли обнаружить. Марика будто угадала мои мысли.

– Слушай, они нас вычислят, – зашептала она. – Есть идея. Если ты погасишь шарик под сводом, я попробую захватить их врасплох.

– Ты хочешь драться с ними одна?

– Должна же я тебе показать, на что способны имперские боевые проминжи. И потом, ты же не бросишь меня одну, зайка? Гаси фонарик и спеши мне на помощь.

– Ой, лапуля, что-то не то ты задумала!

Возможно, мой шепот оказался слишком громким. Я увидел, что гноллы разом повернулись в нашу сторону и зарычали.

– Хеме кара, аорт! – крикнула Лейла, хватаясь за меч.

Я очень удачно послал в светящийся шар один из кирпичей, и свет померк. А Марика уже была там, в зале. Я услышал бешеный визг, потом рычание и хрип, отрывистые крики Лейлы, и в конце концов – дикий, полный смертного ужаса вопль. Сердце у меня упало. Рискуя переломать себе ноги, я побежал прямо по кучам костей и вскоре был на той стороне зала.

В круге света от «Светляка» я увидел Марику. Она сидела, привалившись к колонне, и улыбалась мне. Лицо у нее было бледным, глаза горели, подбородок был в крови. Правой ладонью она держалась за живот.

– Слабаки! – сказала она.

– Ты ранена? – Я опустился на колени, осмотрел ее. Куртка Марики была располосована, рана шла поперек живота. Но чудеса на свете все-таки бывают: скимитар Лайлы наткнулся на алмазную подвеску в пупке Марике, и клинок не проник в брюшину.

– Пустяки, зайка, – сказала Марика. – На этот раз обошлось без лапаротомии. Через час все заживет. Шрамов у вампироморфа не остается, так что мой животик останется таким же красивым, как и прежде.

– Ты одна их прикончила! – Я был поражен.

– Все было не так сложно. Девочка была довольно проворной, но не настолько, чтобы со мной драться. А эти хваленые рискатовские гноллы – вообще неуклюжие пентюхи. Наши людомеды и то пошустрее будут. Теперь понимаешь, как опасно меня злить?

Я не ответил, сказать было просто нечего. Оставалось только посмотреть на Марику совсем другими глазами – и промолчать. Подошел к первому гноллу – у него была сломана шея. Я попытался снять с убитого шлем, чтобы посмотреть, что же скрывается под ним, человеческое обличье, или звериное, но не смог – меня холодом обдало, когда я увидел торчащую из-под затыльника шлема жесткую шакалью гриву. Второй гнолл лежал чуть поодаль и еще дышал: копье первого торчало у него из-под лопатки. То ли Марика постаралась, то ли первый гнолл промахнулся и вогнал оружие в своего собрата. Я добил проминжа ударом топора по голове, а потом направился к телу Лайлы. Марика прокусила ей горло, и кровь все еще вытекала из раны. Я забрал оба меча, обыскал тело фешаи, но не нашел больше ничего ценного, только золотую цепочку грубой работы и перстень Истинного пути.

– Работа сделана на пятьдесят процентов, – сказал я, возвратившись к Марике. – И в этом целиком твоя заслуга. Ты необыкновенная девушка. Таких, как ты я никогда не встречал.

– Осташов, не смеши меня, пожалуйста. Рана еще не затянулась.

– Разве я сказал что-то смешное?

– Ты назвал меня девушкой. Я потеряла девственность еще в Корунне. Что-нибудь нашел?

– Только это, – я показал Марике мечи убитой фешаи. – Теперь я вооружен до зубов.

Скимитары и впрямь были отменные. Не очень длинные, клинки где-то сантиметров по шестьдесят, чуть изогнутые и острые как золингенские бритвы. Великолепная сталь, на голоменях выгравирована какая-то затейливая вязь, напоминающая арабские письмена, рукояти отделаны серебром. Реально драгоценные мечи. С таким оружием можно попробовать отбить у мерзавки Карен свою катану и вакидзаши. Я выбросил найденный в гробнице топор и повесил мечи себе за спину.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, подсев к Марике и взяв в ладони ее руку.

– Намного лучше. Еще четверть часа, и можно идти дальше. Если бы не яд, я уже давно была бы на ногах.

– Яд?

– Эти стервы смазывают клинки парализующим ядом. Поэтому будь осторожен, когда начнешь драться с Карен. Я, конечно, с удовольствием бы сама прикончила эту крысу, но, как понимаю, для тебя это дело чести.

– Еще бы! – Я помолчал. – Очень сильно подозреваю, что это Карен заколола Шамуа. Она и прежде ее недолюбливала.

– Кстати, милый, все хочу тебя спросить – кто такая эта бедная Шамуа? – Рабыня, которую мне отдал Эрдаль. Негодяй хотел, чтобы я принес ее в жертву, только так можно было проникнуть в башню Салданаха. Карен ненавидела ее, я только сейчас это понял. – Бабья ревность.

– До сих пор не могу поверить, что Карен оказалась шпионкой Риската. Она так себя вела…

– У Риската отличные агенты. Фу, кажется, я могу идти…Помоги мне встать!

Марика сделала несколько шагов и довольно улыбнулась. Нет, боевая девица, ей-Богу! С такой нигде не пропадешь…