Электрошок. Записки диджея - [30]
Я часто вспоминал об увиденном мною в одном из клубов Нью-Йорка спектакле из живых картин. В какой-то момент мне захотелось самому поэкспериментировать с этим жанром, и я запустил в Palace вечеринку под названием 0Z. Моим напарником стал диджей Дип (DJ Deep) — стеснительный студент-меломан, с которым я познакомился в La Luna. Премьера 0Z состоялась 23 мая 1991 года. Всю первую половину вечеринки сцену от зрителей отделял плотный занавес, на который проецировался циферблат часов. Ровно в 1.30 — под микс из музыки к "Волшебнику страны Оз" и "2001: Космическая одиссея" — занавес раздвигался, включались дымовые машины, и перед публикой возникали декорации из бумажных лиц и цветов, которые специально для вечеринки изготавливала одна моя английская знакомая.
В связи с частыми "сменами власти" финансовое положение Palace постоянно ухудшалось, и в 1991 году клуб на несколько месяцев просто приостановил свою деятельность. Тогда моя вечеринка переехала на рю Комартен, в помещение, где когда-то располагался культовый панк-клуб Rose Bonbon — настоящий рай для всех любителей побиться головой об раковину под музыку Sex Pistols. Когда костяк клуба в лице Фреда Боллинга и Эрика Рюга перешел в La Locomotive, Rose Bonbon закрылся, а на его месте возникло заведение для мальчиков под названием Boy, которому предстояло стать одним из лучших парижских гей-клубов 90-х.
Boy начинался с длинной барной стойки, пройдя мимо которой посетитель оказывался на огромном дугообразном танцполе. Рядом с танцполом располагалась небольших размеров сцена. Диджейская кабина была установлена в противоположном конце зала — на таком большом расстоянии от танцпола, что сотни танцующих тел казались диджею какой-то яркой бесформенной массой. Парижские геи воспринимали Boy как островок свободы, где не существует никаких табу и где в любой момент может произойти что-нибудь из ряда вон выходящее. Наверное, поэтому даже в семь утра клуб был набит до отказа!
По выходным завсегдатаи Boy большой тусовкой отправлялись на франкобельгийскую границу, где располагался нежно любимый всеми европейскими клабберами клуб Boccaccio. В Boccaccio играли нью-бит — мрачное и жесткое техно, выпекавшееся в бельгийских студиях звукозаписи. Кроме всего прочего, Boccaccio славился своей технологией создания хитов, которая заключалась в том, чтобы повторять одни и те же треки с интервалом в один час — в результате каждый клаббер, прошедший через это техно-пекло, возвращался к себе домой с плейлистами бокаччевских резидентов в голове и принимался требовать от своих, "домашних" диджеев такого же саунда и такой же экстремальной атмосферы, как в Boccaccio. He избежал этих требований и резидент Boy диджей Марко (Marco) — кстати, тоже бельгиец.
Вечеринка Z00 ("правопреемница" 0Z) появилась в расписании Boy в сентябре 1991 года. В пику всеобщему увлечению нью-битом, я крутил исключительно хаус и техно. Как и на 0Z, диджейский пульт располагался на сцене (благодаря чему диджей ощущал себя в центре событий), а музыкальная программа дополнялась живыми картинами, совершенно не соответствовавшими горячей атмосфере вечеринки. Это было очень забавное зрелище: на танцполе сотни парней отрывались в сумасшедшем танце, а на сцене в китчевых интерьерах, придуманных, между прочим, моим братом Тьерри Гарнье, парочка обывателей среднего возраста, напоминавшая героев комикса "Семейка Бидошонов", смотрела телевизор, читала книжки, вязала и просто спала. Публика была в полном восторге.
В 1991 году Европа уже жила в ритме техно: в Бельгии фирмы грамзаписи выдавали на-гора тонны музыки для рейвов; во Франции и Швейцарии промоутеры активно готовились к запуску новых, беспрецедентных по своему масштабу и безумию, вечеринок; в Германии берлинско-франкфуртская рейв-эйфория постепенно перекидывалась на провинциальные города; да и в Англии рейв-культура постоянно укрепляла свои позиции…
Но вот мы и подошли к следующей главе в истории техно — главе, в которой техно превращается в явление массовой культуры и в которой на передний план выходят новые персонажи: бизнесмены, гангстеры и полицейские.
Глава пятая
Total Confusion
Каждую пятницу происходило следующее. На рассвете, когда все нормальные парижане отправлялись штурмовать автобусы и вагоны метро, я выходил из Boy, бросал сумки с пластинками в багажник своего рейвмобиля, переодевался в свежую футболку и трогался в путь. Монотонное рычание двигателя сливалось в моих ушах с миллионами еще не успевших перевариться звуков с прошедшей вечеринки. Я не спал уже целые сутки, а впереди, за Ла-Маншем, меня ждали новые бессонные ночи…
В Манчестере, как и в большинстве английских городов, основная часть населения приходится на пригороды. Пригороды контролируются бандитскими группировками, формирующимися, вопреки расхожему мнению, не по расовому или религиозному, а строго по географическому принципу. До конца 80-х борьба между группировками не выплескивалась за пределы Мосс Сайда, Сэлфорда и Халма и практически не сказывалась на существовании законопослушных манчестерцев. Все изменилось летом 1989 года, когда на волне эйсид-хауса в город пришел экстази. Пригородные группировки сразу почуяли запах больших денег и бросили все свои силы на освоение этого рынка, что очень скоро привело их в ночные клубы. За центр города, прежде мало интересовавший бандитов, началась настоящая война.
