Электрический остров - [44]
Орленов снова вошел в проходную, где боролись затихающие шумы города с наступающими звонко-металлическими звуками завода, сунул голову в окошечко и опять попросил сторожа вызвать к телефону секретаря. Сторож, давно потерявший всякое уважение к нему, — нужный для завода человек получил бы пропуск немедленно, — зевая и закрывая рот широкой рукой, не спеша снял трубку, зажал ее плечом и начал набирать номер. Кто-то зашагал мимо Орленова по проходной завода в город, затем остановился, и Орленов, почувствовав на своей спине чужой взгляд, сердито обернулся. Перед ним стоял Пустошка.
Да полно! Пустошка ли это? Вот уж никогда бы Орленов не поверил, что человек может так измениться! Как будто тот же коротконогий, с животиком и апоплексическим лицом человек, но сколько в нем сейчас было живости, какой-то грации даже, сколько уверенности в каждом жесте! И одет он был иначе, Орленов подумал — красивее, пока не разобрался, что это всего-навсего спецовка из темного полотна со множеством карманов, в самых, казалось бы, неподходящих местах, где-то на коленях, на животе, может быть, даже и на ягодицах? Так и захотелось повернуть Пустошку и посмотреть. И каждый карман был набит чем-то до отказа, из прорезей торчали инструменты, мерительные приборы, карандаши, книжки… Нет, сейчас инженер выглядел просто мило, этакий толстячок-бодрячок, знающий себе цену…
— Товарищ Орленов! — воскликнул инженер, разглядывая посетителя с простодушным удивлением.— Какими судьбами? Интересуетесь нашим заводом?
— Нет, вами! — холодно сказал Орленов. — А вы, видать, важная персона! Целый час жду пропуска к вам!
— Пропуска? Ко мне? Так что же вы мне-то не позвонили? Вы, наверно, в дирекцию звонили? Там этого не любят. Да пойдемте, ради бога! Маркелыч, запиши, товарищ Орленов со мной.
Сонное лицо сторожа вдруг изменилось, он торопливо высунулся на зов, глянул, швырнул трубку на рычаг, что-то записал на листке бумаги и вполне уважительно сказал Орленову:
— Проходите, пожалуйста...
Орленов чуть не плюнул с досады! Надо же было потерять целый час на это нелепое ожидание!
— Вы, кажется, куда-то направлялись? — сердито спросил он.
— Что вы, что вы! Не так уж часто к нам ученые заглядывают! Прошу! Вы хотите весь завод осмотреть?
— Нет, — несколько мягче сказал Орленов.— Я хотел осмотреть трактор. Вы, кажется, говорили, что уже начали сборку?
— Начинаем, — вдруг увянув, сказал Пустошка.— Да вы не волнуйтесь, мы успеем к сроку. — И, не сумев скрыть досады, добавил: — Не испортим парада…
— Ну и плохо, если все это только для парада! — опять становясь угрюмым, сказал Орленов.— Я, признаться, думал, что вы последовательнее в своих поступках…
Пустошка, потупив глаза, как-то особенно засеменил ножками, став опять похожим на такого, каким его запомнил Орленов, и извиняющимся тоном сказал:
— Я тогда, извините, погорячился…
— Плохо горячились, — сухо сказал Орленов,— Еле тлели.
Пустошка вдруг приостановился, выпрямился, глянул на Орленова, уперев ручку в бок, и насмешливо сказал:
— Однако вас-то поджег!
Опять это был новый человек, и Орленов смотрел на него уже не без удовольствия. Он согласился:
— Верно, подожгли! Только пока, кроме дыма, ничего нет…
Пустошка весело засмеялся, сказал:
— Сюда, сюда! — и вошел в раскрытые двери цеха. Орленов последовал за ним.
Несколько слов, сказанных мимоходом и в то же время прозвучавших, как удар сабли о саблю, вдруг каким-то образом не только примирили его с Пустошкой, но и, если можно так сказать о двух фехтовальщиках, сблизили их. Он шагал теперь позади коротконогого инженера и улыбался: у Пустошки сзади на штанах и в самом деле были карманы! А по тому, как уважительно взглядывали на инженера рабочие и мастера, как торопливо гасили окурки, приступая к прерванной работе, Орленов понял еще, что Пустошка в цехе не только хозяин, но и уважаемый человек. Между тем Пустошка, торопливо делая какие-то замечания, шагал все дальше, пока наконец не подвел Орленова к огромной раме, начинавшей обрастать деталями.
— Вот он, ваш красавец! — сказал он.
— Почему «ваш», а не наш? — недовольно спросил Орленов.
— Общий, общий! — успокоительно ответил Пустошка, словно бы стараясь снять какую-то вину с Орленова.— Может, пройдем ко мне?
Но Орленов стоял над тракторной рамой, примеряя, что и как на ней будет расположено. Теперь трактор Улыбышева нравился ему все меньше. Рама была узка, не соответствовала высоте корпуса, машина будет не маневренной. Кабельный барабан впереди опасен, лучше бы ему находиться за будкой тракториста. Для мотора отведено так мало места, словно конструктор забыл о назначении трактора…
— Ну, пойдемте теперь к вам, — согласился он наконец, когда Пустошка повторил свое приглашение.
Они вошли в светлую, на уровне второго этажа, с окном во всю стену конторку. Орленов спросил:
— Какие же недостатки есть, по-вашему, у трактора?
— А вы их и сами увидели, — пожав плечами, сказал Пустошка. — Имеющий очи чтоб видеть, да видит…
— Имеющий уши, чтоб слышать, да слышит,— передразнил его Орленов.
— В том-то и дело, что те, кому надо слышать, заткнули уши! — печально сказал инженер.
Николай Александрович Асанов печатается с конца двадцатых годов. Будучи рабочим Чусовского металлургического завода на Урале, он начал свой путь рабкором газеты. Первые стихи и очерки писателя появились в 1927 году.Н. Асанов — автор крупных произведений: его перу принадлежат романы «Волшебный камень», «Ветер с моря», «Электрический остров». Все эти произведения посвящены нашим современникам.В последние годы Н. Асанов начал работать в жанре короткой повести.Острый сюжет, глубокое психологическое проникновение в образ современника характерны для новых повестей писателя.Повести, объединенные в сборнике «Огненная дуга», посвящены военным разведчикам, их героической и необходимой работе.
Во второй книге романа «Чайки возвращаются к берегу» рассказывается о пребывании советского разведчика Викторса Вэтры в самом пекле английской разведки в Лондоне. Викторс Вэтра — Лидумс-Казимир становится «советником по восточным вопросам» при отделе «Норд» английской разведки.Ему удалось раскрыть пути проникновения английских шпионов в Советский Союз и контролировать их.Роман написан на документальной основе.
Однотомник избранных произведений советского писателя Николая Асанова (1906—1974) представлен романом «Волшебный камень» и повестью «Открыватели дорог», примыкающей к нему как по географии, так и по характеру материала. События этих произведений происходят преимущественно на Северном Урале, герои их — открыватели дорог в неизведанное, люди драматических судеб, твердых характеров, возвышенных идеалов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В конце пятидесятых годов англо-американские разведывательные центры забросили в СССР группу шпионов. Руководители зарубежных радиоцентров считали, что переброска прошла удачно, и тогда по открытому пути в Советский Союз в течение нескольких лет пробирались хорошо обученные резиденты.О работе советских разведчиков, сумевших обезвредить опасных пришельцев и даже проникнуть в английский разведцентр, и рассказывается в первой книге романа.
Несколько лет назад английская разведка высадила с морского судна на территорию Советского Союза группу своих шпионов. Английские разведчики были убеждены, что они выполнят ряд заданий.Два года шпионы жили на советской земле. Англичане праздновали победу. Еще бы, они доказали, что английская разведывательная служба по-прежнему является лучшей в мире!..В романе «Янтарное море» рассказывается подлинная история провала этой английской шпионской акции. Люди, избравшие своей профессией борьбу со шпионажем, участвовавшие в этой затянувшейся операции, живы и сегодня.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.