Элегия погибшей звезды - [3]

«Дом».

Вместе со словом пришла воля.

По мере того как кусочки головоломки вставали на свои места и картинка становилась все яснее, она все больше приспосабливалась к своему драконьему восприятию, которое в какой-то момент помогло ей определить направление, даже под землей. С каждым новым вдохом драконица медленно, дюйм за дюймом разворачивалась и в конце концов, по прошествии невероятного количества времени, почувствовала, что смотрит на северо-северо-восток. Далеко-далеко, за многие мили от своего логова и своего узилища, она почувствовала призыв, хотя еще и не до конца все вспомнила.

Впрочем, это не имело значения.

Выбрав правильное направление, она пустилась в путь, поползла под землей, продолжая считать себя человеком, заставляя двигаться тело, которое вело себя совсем не так, как она ожидала. Она упрямо стремилась к своей цели, постепенно набирая скорость и силу, и вскоре земля вокруг нее стала холоднее, и она поняла, что дом уже совсем близко. Затем, собрав всю свою решимость, она вырвалась на поверхность, пробила телом толстое одеяло вечного льда, и во все стороны полетели блестящие острые осколки, а снежный вихрь взмыл в небо и снова опустился на землю белым покрывалом. Оказавшись на свободе, она сделала несколько коротких вдохов, не обращая внимания на злые укусы царящей на земле зимы.

Очень долго она лежала, не шевелясь, под бездонным звездным небом, и к ней возвращались способность мыслить и осознание своей связи с этой землей, с местом, куда ее изгнали и где было ее логово. Драконица вдохнула свежий морозный воздух, и он медленно очистил ее почерневшие легкие, а драконье чутье излечило сознание.

Вместе с мыслями и рассудком к ней вернулось и еще одно чувство, которое вспыхнуло ослепительным пламенем на границе памяти, неясное и одновременно очевидное, и это чувство становилось все четче и сильнее с каждым новым вдохом.

Яростная жажда мести.

2

Король горного королевства был в отъезде, когда взорвался пик.

Появление на свет будущего повелителя фирболгов стало результатом всплеска отчаяния и порока, смешения крови двух народов — рожденных ветром и землей, и потому его кожа была почти магически чувствительной, ее пронизывала сеть открытых нервов и лежащих на поверхности вен. Оттого он очень остро ощущал вибрации ветра, которые другие люди называют Жизнью, и всегда чувствовал нарушение естественного хода событий на земле, и особенно в его владениях. Если бы он находился в своем королевстве, то о пробуждении вирма он догадался бы сразу.

Но Акмед Змей, король фирболгов и властелин Илорка, был на другом краю континента и еще только направлялся домой.

Вот почему, как и его подданные — стражники, прошедшие по краю могилы драконицы, — он упустил возможность вмешаться и предотвратить катастрофу.

Лишь он один мог пронзить шкуру драконицы оружием, которое сам изобрел и которое назвал квелланом, пока она лежала в своей гробнице и не понимала, что происходит. Его квеллан уже испробовал ее крови.

Но к тому времени, когда он прибыл домой, она давно покинула место своего заточения.

Завершив свою миссию на западе, он решил вернуться в свое королевство один, тем же маршрутом, по которому следуют охраняемые почтовые караваны, но категорически отказался ждать следующий и путешествовать с ним в относительной безопасности среди большого скопища людей. Кроме того, что он всегда стремился к одиночеству, ненавидел толпы и хотел побыстрее попасть домой, Акмеду требовалось время, чтобы подумать.

Лето подходило к концу, и жара медленно спадала, что весьма способствовало размышлениям, пока он ехал по Трансорланданскому тракту, дороге, построенной в дни процветания предыдущей империи. Тракт прорезал Роланд от самого морского побережья до границы гор Мантейды, обычно именуемых Зубы, где и находилось его королевство. Прохладный ветерок освежал мысли, и он смог спокойно обдумать события последних дней.

Западное побережье, от которого он с каждым днем удалялся все дальше и дальше, продолжало гореть, хотя к тому моменту, когда он пустился в путь, пожары начали постепенно гаснуть. Ветер принес на восток пепел от обуглившихся лесов, и потому в первые дни его чувствительный нос и гортань болели из-за того, что ему постоянно приходилось вдыхать пропитанный гарью воздух. Но стоило ему добраться до провинции Бетани, расположенной в самом сердце Роланда, как ветер стал чище, и в голове у него прояснилось.

Его мысли, еще недавно занятые тайной исчезновения одного из друзей — а их в этом мире у него насчитывалось всего-то лишь двое, — вернулись к проблемам, занимавшим его в последние несколько месяцев. Теперь, когда Рапсодия была в безопасности, он мог спокойно думать о строительстве своей башни.

Многие причины его навязчивого желания восстановить приборы и инструменты, которые когда-то находились внутри горного пика Гургус, лежали в прошлом. Но самая важная из них относилась к будущему.

Мерный стук копыт прогонял все посторонние мысли.

«У панджерской стекольщицы, которую я нанял в Сорболде, было достаточно времени, чтобы поработать над Светоловом. Потолок башни уже наверняка готов», — думал король, прикидывая, как будет выглядеть восстановленный Гургус.