Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней - [6]
Монархам приходилось волноваться не только о том, что они употребляют в пищу: также они боялись прикасаться к предметам, которые могли быть отравлены токсинами, проникающими в тело через кожу. Королевский лекарь при французском дворе XVI века Амбруаз Паре писал: «Яды теперь убивают не только при попадании в тело, но и от наружного применения».
Проверке подвергался любой предмет интерьера или часть гардероба, которой монарх мог коснуться. Подушка на ночном горшке, простынь, одеяло, королевское исподнее – все проходило проверку.
Слуги, заправлявшие по утрам постель короля Генриха XVIII, должны были поцеловать каждый участок простыни, подушки или одеяла к которым прикасались, дабы доказать, что белье не покрыто ядом. Кроме того, король переживал, что враги могут попытаться отравить одежду его сына. Принц никогда не надевал нового платья, полученного непосредственно из рук портного: прежде одежду стирали и сушили перед камином, чтобы уничтожить малейшие следы потенциального яда. Перед тем как надеть какой-нибудь предмет одежды на Эдуарда – будь то чулки, рубашка или камзол, – слуги сначала терли его о голую кожу (как с лицевой стороны, так и выворачивая наизнанку), либо надевали этот предмет одежды на мальчика комплекции принца и ждали, не закричит ли он, что его кожа горит огнем.
Также Генрих постановил, что никто не смеет притрагиваться к августейшей особе принца без специального разрешения. Те немногие, кому дозволялось поцеловать руку мальчику, прежде должны были пройти «священную пробу», то есть поцеловать руку слуги – после чего все присутствующие внимательно вглядывались в кожу на месте поцелуя, ожидая, что она покраснеет или покроется волдырями от яда, которым целующий смазал губы.
Проверке подвергалась даже подушка на ночном горшке Эдуарда – хотя затрудняюсь сказать, как именно проходила проба. Быть может, кто-то из слуг сидел на горшке голой задницей в ожидании момента, когда его щеки вспыхнут и начнут гореть огнем.
В 1560 году государственный секретарь, а позднее лорд-казначей Елизаветы I Уильям Сесил, обеспокоенный, что католики могут устроить заговор с целью отравить новую протестантскую королеву, принял дополнительные меры предосторожности – в отношении не только пищи, но и одежды. Сесил издал указ, по которому Елизавете не разрешалось принимать традиционные подношения – надушенные перчатки и рукава. Никто посторонний не имел права приближаться к гардеробу королевы.
Королевское исподнее и «всевозможные предметы, кои могут касаться любой части обнаженного тела Ее Величества» должны были подвергаться тщательной проверке, а также осмотру непосредственно перед одеванием. Что касается нижнего белья, то можно только задаваться вопросом, действительно ли фрейлины Елизаветы целовали его, обтирали им руки или даже примеряли, чтобы увидеть, не начнут ли гореть и чесаться интимные части тела. Дамы также пользовались подаренными королеве духами и косметическими средствами, прежде чем вручить флаконы ее величеству.
На протяжении жизни Елизавету в самом деле неоднократно пытались убить, в том числе путем отравления. В 1587 году французский посол в Англии барон Шатонёф-сюр-Шер[5] замыслил отравить одно из платьев Елизаветы. Судя по всему, яд так и не применили, хотя маловероятно, что он причинил бы хоть какой-то вред, учитывая количество предметов нижнего белья, которое обязана была носить знатная леди в XVI веке.
В 1597 году испанские иезуиты намеревались убить Елизавету и ее фаворита Роберта Девере, графа Эссекса. Они наняли некоего Эдварда Сквайра, который служил на королевской конюшне: его задачей было нанести яд на луку седла королевы. Надо полагать, токсин не сработал, поскольку Елизавета никогда не снимала кожаных перчаток для верховой езды. Затем Сквайр нанялся на корабль, который перевозил графа, и предпринял новую попытку убийства, смазав кресло Эссекса ядом, – и снова его ждал грандиозный провал. Испанцы решили, что Сквайр не просто неумелый отравитель, но еще и двойной агент, и сообщили о его намерениях английской короне. Несостоявшийся убийца был подвергнут повешению, потрошению и четвертованию.
Сомнительно, что яд, попавший на кожу, мог убить взрослого человека. Один из немногих задокументированных случаев поглощения яда через кожу относится к 1857 году: англичанка тщательно посыпала тело шестимесячного ребенка мышьяком, который перепутала с присыпкой. Ребенок едва ли имел возможность сообщить, что испытывает дискомфорт, так что яд проник в тело через маленькие ранки и слизистые, а затем, распространившись с кровью, привел к летальному исходу. Тем не менее, если взрослый человек по каким-то причинам контактировал с отравленными предметами – бумагой, тканью, деревом, – но затем немедленно смывал яд, то ему не грозило ничего серьезнее кожной сыпи. Однако в научных кругах царили неразбериха и невежество, а от них всегда вспыхивает страх.
Некоторые монархи боялись даже дышать. В 1529 году до королевы Маргариты Наваррской (такое название носила крошечная страна, зажатая между Францией и Испанией) дошел слух, что католический епископ задумал отравить ее нетрадиционными средствами. Причиной послужила дружба Маргариты с протестантами и усилия, предпринятые ею в области реформации церкви. «Мне доложили, что монахи изобрели новый способ травить своих врагов, – пишет она, – с помощью дыма ладана, прямо во время церковной службы».
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Перепады настроения, метаболизм, поведение, сон, иммунная система, половое созревание и секс – это лишь некоторые из вещей, которые контролируются с помощью гормонов. Вооруженный дозой остроумия и любопытства, медицинский журналист Рэнди Хаттер Эпштейн отправляет нас в полное интриг путешествие по необычайно захватывающей истории этих сильнодействующих химикатов – от промозглого подвала девятнадцатого века, заполненного мозгами, до фешенебельной гормональной клиники двадцать первого века в Лос-Анджелесе.
Лето 1854 года. Лондон становится одним из первых современных городов в мире. Но, не имея инфраструктуры – вывоз мусора, чистая вода, канализация, необходимые для поддержки быстрорастущего населения, огромный город стал идеальным местом для возникновения страшной болезни, перед которой оказались невластны все ученые и врачи. По мере того как начинается вспышка холеры, главные герои книги ведут расследование и в конечном итоге решают самую неотложную медицинскую загадку своего времени.
Испанский грипп вызвал в воображении призрак Черной смерти 1348 года и великой чумы 1665 года, в то время, когда медицина не имела ресурсов, чтобы сдержать и победить этого нового врага. Историк Кэтрин Арнольд из первоисточников и архивных источников дает читателям первый по-настоящему глобальный отчет об ужасной эпидемии.