Элеанора и Парк - [44]
— Да, бродячая цыганка. Ты выглядишь так, словно проходишь кастинг к «Очарованным Богом».[81]
— Я даже не знаю, что это такое.
— Кошмар.
Элеанора подошла на шаг.
— Я выгляжу как бродяжка?
— Хуже, — сказал он. — Как грустный клоун из бродячего цирка.
— И тебе это нравится?
— Очень.
Едва он произнес это — она улыбнулась. А когда Элеанора улыбалась, что-то надламывалось у него внутри.
Что-то. Всегда.
Хорошо, что именно в этот момент мама Парка открыла дверь. Поскольку Элеанора подумывала: не поцеловать ли Парка. И не сказать, чтобы это была хорошая идея. Элеанора ничегошеньки не знала о поцелуях.
Разумеется, она видела миллион поцелуев по телевизору (спасибо Фонзи[82]), но по телевизору не понять техническую сторону дела. Попытайся она поцеловать Парка, это напомнило бы ситуацию, когда маленькая девочка заставляет свою куклу Барби поцеловать Кена. Просто впечатывает их лицами друг в друга.
К тому же, если б мама Парка открыла дверь во время этого неуклюжего поцелуя, она бы возненавидела Элеанору еще больше.
Мама Парка ненавидела ее — это ясно как день. Или, возможно, она просто ненавидела то, что воплощала собой Элеанора, — девицу, которая соблазняет ее первенца в ее собственном доме.
Элеанора прошла вслед за Парком в гостиную и села. Она старалась вести себя как можно вежливее. Когда мама предложила им перекусить, Элеанора сказала:
— Это было бы отлично, спасибо.
Мама Парка смотрела на Элеанору, словно та была пятном жидкости, пролитой кем-то на нежно-голубой диван. Она принесла еду, а потом оставила их одних.
А Парк казался таким счастливым! Элеанора попыталась сказать себе, как прекрасно быть рядом с ним, но слишком много сил уходило на то, чтобы просто держать себя в руках.
В доме Парка было полно вещей, которые изумляли ее. Стеклянный виноград, свисавший отовсюду. И шторы, которые подходили расцветкой к дивану, который подходил к кружевным салфеткам под лампами.
Кто бы подумал, что в таком милом и скучном доме может вырасти человек, подобный Парку? Но Парк был самым интересным и клевым парнем, какого она встречала в своей жизни. А этот дом был его родной планетой.
Элеанора пыталась думать о маме Парка с пренебрежительным снисхождением. О ней — и об этом мещанском домике. Но вместо этого в голову лезли совсем другие мысли. О том, как, должно быть, прекрасно жить в таком вот доме. Иметь собственную комнату. И собственных родителей. И шесть видов печенья в буфете.
Элеанора права: она не была милой. Она казалась произведением искусства — а оно не обязано быть милым. Оно должно пробуждать в людях чувства.
И — о, да: Элеанора пробуждала чувства. Когда она сидела на диване рядом с Парком, казалось — кто-то открыл посреди комнаты окно и заменил весь воздух новой, улучшенной маркой («теперь двойная свежесть!»).
Рядом с Элеанорой он ощущал, как что-то меняется. Что-то происходит. Даже если они всего лишь сидят на диване. Она не позволила взять себя за руку — не в его доме. И не осталась на ужин. Но сказала, что придет завтра, если его родители разрешат, а они разрешили.
До сих пор мама была безукоризненно любезна. Она не «включала» обаяние, как делала для клиентов и соседей, но и не была груба. А если пряталась на кухне всякий раз, когда приходила Элеанора — это было ее право.
Элеанора пришла снова в четверг, и в пятницу, и в субботу. В субботу они играли с Джошем в видеоигры, а папа снова предложил Элеаноре остаться на ужин.
Парк не мог поверить своим ушам, когда она согласилась. Отец разложил обеденный стол, и Элеанора села прямо рядом с Парком. Он видел, что она нервничает. И едва ли не теребит свой растянутый свитер. Через некоторое время ее улыбка начала превращаться в гримасу.
После ужина все смотрели «Назад в будущее» по кабельному каналу, и мама Парка сделала попкорн. Элеанора сидела с Парком на полу, прислонившись к дивану. Когда он потихоньку взял ее за руку, Элеанора не отняла ее. Парк погладил большим пальцем ее пальцы — он знал, что Элеаноре это нравится. От этого ее веки начинали опускаться, словно она засыпала…
Когда фильм закончился, отец Парка стал настаивать, чтобы Парк проводил Элеанору домой.
— Спасибо за прием, мистер Шеридан, — сказала она. — Спасибо за ужин, миссис Шеридан. Все было очень вкусно, и я отлично провела время. — В ее голосе не было ни намека на сарказм. — И уже на ходу обернулась через плечо: — Спокойной ночи!
Они вышли, и Парк закрыл за собой дверь. Он почти видел, как нервозная любезность оставляет Элеанору. Ему хотелось обнять ее, чтобы помочь поскорее с этим справиться.
— Тебе нельзя провожать меня до дома, — сказала она. — Ты же понимаешь, да?
— Понимаю. Но мы можем пройтись немного.
— Ну не знаю…
— Пойдем, — сказал он. — Уже темно. Никто нас не увидит.
— Ладно, — отозвалась она, но руки держала в карманах.
Шли они медленно.
— У тебя правда отличная семья, — сказала она минуту спустя. — На самом деле.
Он взял ее за локоть.
— Слушай, я хочу кое-что тебе показать. — И потянул Элеанору на соседнюю подъездную аллею, в проем между сосной и трейлером.
— Парк, это незаконное проникновение.
— Вовсе нет. Там живут мои бабушка с дедушкой.
Кэт – яростная фанатка серии книг о волшебнике Саймоне Сноу. (Вам это никого не напоминает?) И в этом нет ничего необычного: все подростки фанатеют от Саймона Сноу. Кэт и ее сестра-близнец Рен зачитывались этими книгами в детстве. Они помогли сестрам выжить в трудную пору, когда их покинула мать.Но вот девушки выросли, поступили в университет, и Рен оставила мир Саймона Сноу, отказалась жить в одной комнате с сестрой и с головой окунулась в студенческую жизнь. Однако Кэт никак не может забыть любимого героя.
Впервые Саймон Сноу появился в произведении Рейнбоу Рауэлл «Фанатка». Кэт, героиня романа, в детстве зачитывается книгами Джеммы Т. Лесли о мальчике-волшебнике, а потом начинает писать фанфики, которые быстро становятся популярными среди таких же, как она, фанатов. И хотя «Так держать!» – это часть фэнтезийной серии в рамках «Фанатки», этот роман – отдельная книга. На восьмом году обучения в школе Уотфорд Саймон пытается примириться с тем, что он, как говорят пророчества, Избранный и должен уничтожить Тоскливиуса Коварного, разрушающего магический мир.
Удивительно умная и трогательная история о том, как влюбиться в человека, рядом с которым чувствуешь себя собственной улучшенной версией. Даже если этого человека никогда не видел.Бет и Дженнифер работают в газете «Курьер» и знают, что вся их электронная переписка прочитывается. Но все равно они целыми днями пишут друг другу, перемывают кости друзьям и знакомым, откровенно делятся проблемами в своей жизни.Читать чужие письма – служебная обязанность Линкольна, сотрудника отдела интернет-безопасности. Когда он устраивался на работу, то воображал, что будет защищать газету от зловредных хакеров, а не отправлять предупреждение всякий раз, как какой-нибудь сотрудник «Курьера» отпустит соленую шуточку в адрес коллеги.Линкольн должен пресекать любое использование электронной почты в неслужебных целях, однако он не может побороть искушение и следит за перепиской Бет и Дженнифер.Это чтение затягивает его.
Возможно, их брак с самого начала был обречен.Работа у Джорджи Маккул, телевизионного сценариста, стоит на первом месте. А семья… семьей занимается ее муж Нил. Ради любви к Джорджи он пожертвовал своей карьерой и остался в ненавистной ему Калифорнии…Это Рождество они собирались провести в Омахе, на родине Нила. За два дня до отъезда Джорджи сообщает мужу, что не сможет поехать, поскольку ей выпадает редкий шанс сделать сценарий собственного шоу, но она никак не ожидала, что Нил вместе с детьми улетит без нее.И тут возникает странная коллизия: Джорджи никак не может дозвониться мужу на его мобильный номер, но легко дозванивается к нему по старому желтому аппарату с диском в доме своей матери.
В сборник вошли двенадцать повестей и рассказов, созданных писателями с юга Китая — Дун Си, Фань Ипином, Чжу Шаньпо, Гуан Панем и др. Гуанси-Чжуанский автономный район — один из самых красивых уголков Поднебесной, чьи открыточные виды прославили Китай во всем мире. Одновременно в Гуанси бурлит литературная жизнь, в полной мере отражающая победы и проблемы современного Китая. Разнообразные по сюжету и творческому методу произведения сборника демонстрируют многомерный облик новейшей китайской литературы.Для читателей старше 16 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.