Ельцин. Кремль. История болезни - [35]

Гнев народа был столь велик, что перед зданием редакции прошел даже несанкционированный митинг в поддержку Ельцина. Дабы сохранить лицо, газете пришлось публиковать ответ самого обвиняемого, где он, понятно, камня на камне не оставил от сановного рабочего и его кукловодов из ЦК и горкома.

Словом, Борис Николаевич в очередной раз продемонстрировал свой коронный номер: умение превращать минусы в плюсы…

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

Во второй половине XVIII века Россия завоевала новые земли на южных границах – Крым и Малороссию. Эти территории были отданы во владение князю Григорию Потемкину, самому властному и удачливому фавориту Екатерины II.

В 1787 году императрица пожелала осмотреть новые российские владения.

Дабы поразить государыню богатством края, которым он управлял, Потемкин распорядился вдоль пути ее следования построить нечто вроде театральных декораций – красивые деревни с великолепными хоромами. Царица ехала не слишком поспешно, и бутафорские деревни за время ее остановок срочно перевозились вперед и устанавливались в новых местах, среди совершенно необитаемой степи. Кроме того, с места на место перегонялось одно и то же тучное стадо скота.

Екатерина с удовольствием отмечала густую населенность только что покоренного края. В награду за труды и усердие она пожаловала Потемкину титул «князя Таврического».

Использовал ли Ельцин дешевые популистские приемы для поднятия своей популярности? Несомненно. Каждое лыко было в строку. Даже из случайных оплошностей первый секретарь умудрялся извлекать дивиденды.

Уже цитировавшийся мной Юрий Прокофьев описывает случай, когда Ельцин приехал в Новые Черемушки осматривать одно из первых в городе кооперативных кафе. Но вместо кафе местные жители форменным образом схватили его за пиджак и потащили по аварийным пятиэтажкам, демонстрируя ужасающие условия обитания.

А на другой день «Мосправда» поведала о том, «какой замечательный у нас первый секретарь горкома партии! Он не побоялся приехать в район пятиэтажек, он прошел с жителями по чердакам и подвалам».

«Но я ведь точно знал, – заключает Прокофьев, – что планировалась не экскурсия по пятиэтажкам, а осмотр кооперативного кафе».

А теперь посмотрим на эту ситуацию с другой стороны. Предположим, что в Черемушки приехал бы не Ельцин, а Гришин. Можно ли себе представить, чтобы этого небожителя кто-то позволил затащить в аварийный подвал, ломая запланированный ход официального мероприятия ? Боже упаси! Да этих бедолаг к Гришину просто не подпустили бы; еще б и в околоток свезли – за антисоциальное поведение.

Если бы достоинства Ельцина ограничивались исключительно театральными акциями, вроде магазинных и автобусных десантов, уже одного этого было достаточно, чтобы выделить его из общего блеклого партийного ареопага. И неважно, что злопыхатели толкуют о популистских приемах и ловле дешевой популярности.

«То он неожиданно являлся на завод, брал руководителя предприятия, вел его в рабочую столовую и там устраивал публичный разнос, выставляя себя в роли радетеля народа, а руководителя в роли изверга, – уничижительно пишет, например, Горбачев. – То садился в автобус или трамвай, заходил в магазины или поликлинику, и на следующий день об этом полнилась слухами вся Москва.

Под восторженные аплодисменты москвичей обещал им в самые короткие сроки решить проблемы жилья, торговли, медицинского и бытового обслуживания. Демонстрировал красочные диаграммы развернувшегося вокруг столицы строительства мясокомбинатов и молокозаводов, способных снять с повестки дня извечный вопрос о дефиците колбасы и кефира. Обо всем этом трубили московская пресса, радио и телевидение».

Бывший генсек считает, что все ельцинские акции были элементарной показухой и популистскими трюками.

А если даже и так. Что мешало ему самому пойти по тому же пути? Или народная любовь Михаилу Сергеевичу не требовалась?

Ерунда! Еще как требовалась! Он тоже объезжал города и веси, раздавал на улицах обещания за обещаниями. В чем же здесь его отличие от шагающего в народ Ельцина? Разве что качеством исполнения. Но так это претензия точно не по адресу.

Разница между Ельциным и Горбачевым заключалась в том, что первый много обещал и хоть что-то, но делал, а второй – исключительно обещал. Первоначальная эйфория, захлестнувшая страну в 1985 году, начала постепенно спадать, рассеиваться как утренний туман. От верховной власти ждали реальных шагов, но вместо этого она продолжала кормить страну обещаниями, а жизнь тем временем становилась все хуже и хуже.

И тут на сцене появляется этот самый свердловский увалень, который ни минуты не сидит на месте, вечно в движении, и главное – пытается что-то делать, да еще и ненавистных партократов крушит налево-направо. Ну как такого не возлюбить?

Тот же Юрий Прокофьев, который станет последним лидером столичных коммунистов, при всей своей нелюбви к Ельцину, и то вынужден признавать:

«У него была цепкая память, он все цифры, фамилии, факты запоминал быстро, держал в памяти, анализировал и всегда этим пользовался. Он не страшился авторитетов. Ельцин не считался с тем, кто и как на это посмотрит “сверху”. Он искал и находил выходы из ситуаций, которые обычным, накатанным путем нельзя было решить».