Эльбрус в огне - [77]

В Баксанском ущелье регулярных вражеских войск уже не было. В боковых ущельях бродили отставшие при отступлении мелкие подразделения и группы егерей. Они, видимо, не потеряли надежды прорваться к своим и действовали довольно активно. Объединяясь, егеря нападали на подразделения наших войск и терроризировали местных жителей, добывая себе пропитание.

Не исключалась и для нас встреча с егерями. Поэтому отряд был основательно вооружен. И все же, когда мы были уже на «Приюте Одиннадцати», по радио из Нальчика нам порекомендовали не спешить со спуском в ущелье до подхода туда войск НКВД. Видимо, ожидалась активизация егерей, превратившихся, по существу, в бандитов.

Многие тропы, идущие из верховий Баксанского ущелья к базам на склонах Эльбруса, сами базы, полуразрушенные землянки, укрытия и укрепления были заминированы. Поэтому двигаться приходилось осторожно, в обход, по скалам, по лавинным склонам, по сложной эльбрусской целине, что весьма затрудняло восхождение.

В селении Тегенекли, находящемся в верховье Баксанского ущелья, нас встретил местный житель балкарец Хуссейн — сын старейшего жителя ущелья Чокки Аслановича Залиханова.

Мы остановили машину у моста через реку Баксан. Селение, расположившееся на другом берегу, казалось безлюдным. Шофера и одного альпиниста из группы оставили с ручным пулеметом у машины. Остальные, подготовив автоматы к бою, зашагали через мост к селению. Тут-то мы и увидели Хуссейна, вышедшего из своего дома на костылях. Оказалось, что он участвовал в стычке с отступавшими егерями и был ранен в обе ноги.

Увидев нас, жители селения стали выходить из своих домов.

Хуссейн описал нам обстановку в ущелье, рекомендовал быть осторожными и быстрее соединиться со своими. Он узнал от балкарцев, живущих выше по ущелью, что две группы наших альпинистов перешли через перевалы и начали подъем к «Приюту Одиннадцати».

С семьей Залихановых я познакомился еще в 1932 году, когда впервые приехал в Баксанское ущелье как турист. Знакомство это переросло в большую дружбу.

Советская власть позаботилась о долгожителе Чокке. Ему был построен в ауле новый дом, а дети Залиханова получили прекрасное образование. Хуссейн стал мастером спорта, заслуженным тренером СССР по альпинизму, заслуженным работником культуры РСФСР. Второй сын — Михаил защитил докторскую диссертацию и ныне является директором Высокогорного геофизического института Комитета гидрометеорологии при Совете Министров СССР.

…По поляне Азау, расположенной у самого подножия Эльбруса, мы шли на базу «Кругозор» особенно осторожно. Здесь можно было попасть и на наши минные поля, и на мины, установленные противником. Здание туристской базы было разрушено, а потому ночевали в каменных убежищах, построенных егерями.

Альпинистов, пришедших из Сванетии, мы догнали на «Приюте Одиннадцати». Они двигались двумя группами: одна под руководством Н. А. Гусака через перевал Бечо, другая, возглавляемая А. И. Грязновым, через перевал Донгуз-орун. В группе Грязнова находилась единственная девушка — отважная разведчица альпинистка Люба Коротаева.

Здесь, на «Приюте Одиннадцати», все группы объединились в отряд. Нас было двадцать человек: политрук Е. А. Белецкий, инженер-капитан Н. А. Петросов, старшие лейтенанты В. Д. Лубенец и Б. В. Грачев, лейтенанты Н. А. Гусак, Н. П. Персиянинов, Л. Г. Коротаева, Е. В. Смирнов, Л. П. Кельс, Г. К. Сулаквелидзе, Н. П. Маринец, А. В. Багров и А. И. Грязнов, младшие лейтенанты А. И. Сидоренко, Г. В. Одноблюдов и А. А. Немчинов, рядовые В. П. Кухтин, братья Габриэль и Бекну Хергиани и я.

В составе нашей группы находились такие опытные альпинисты, как Е. А. Белецкий, Н. А. Гусак, А. И. Сидоренко, Габриэль и Бекну Хергиани, за плечами которых насчитывались многие годы занятий этим видом спорта и десятки, а у некоторых до сотни покоренных на Кавказе, Памире, Тянь-Шане вершин. Н. А. Гусак до этого имел 12 восхождений только на Эльбрус. Я поднимался на эту вершину уже 10 раз.

Здание «Приюта Одиннадцати» было повреждено бомбами, фасад его весь изрешечен пулями, исковеркан осколками, крыша с дизельной станции снесена взрывом. Все это — следы ударов с воздуха. Метеорологическую станцию на «Приюте Одиннадцати», где мне довелось зимовать еще в 1933–1934 годах, фашисты разрушили. Когда я и Н. А. Гусак, который тоже зимовал здесь после меня, подошли к развалинам станции, печаль охватила наши сердца. Фашистские варвары разрушили высочайшую в мире метеорологическую станцию — научное учреждение, не имевшее никакого военного значения. Вспомнились мне далекие дни, когда мы с Виктором Корзуном пришли сюда на первую зимовку. Осенние бураны сорвали входную дверь, и в здании было полно снега. Ночевали в единственной комнате, наполовину засыпанной снегом. Проникли в нее через окно. На кровати вместо перины лежал снежный покров. Только принесенные теплые спальные мешки позволили переночевать благополучно. В последующие дни мы выгребли из здания снег, начали метеорологические наблюдения и одновременно любовно достраивали и оборудовали станцию. Как все это было давно, как трудно и как интересно! Метеорологическая станция на такой высоте круглогодично работала тогда впервые.