Эль скандаль при посторонних - [11]

— Ты, Виталий Петрович, придуриваться брось! — сказала на это Мурка. — Этажерку взял? Взял. Люстру уволок? Уволок! Изволь исполнять свои обязанности. А меня прошу оставить в покое!

— Что вы, что вы! — засуетился Витасик. — Конечно, спите! Набирайтесь сил! Вы нам нужны здоровая и веселая!

И повесил трубку. Но в душе затаил злобу, потому что не любил, когда его запугивают. И вот, когда он с Милкой вернулся в зал заседаний и судья опять поинтересовался, где, собственно, ответчица, наш Витасик поднялся и брякнул:

— А ответчица спит.

— Во-от как, — протянул судья. — Значит, у нас тут вырисовывается неуважение к суду.

— Неуважение, неуважение, — подобострастно закивал Витасик, уже реализовавший и этажерку, и люстру по недурной цене. Как хороший адвокат он был очень убедителен.

— Суд удаляется на совещание! — объявил судья и действительно удалился.

Минут через пятнадцать он снова появился в зале и впаял Мурке штраф в размере... Впрочем, размер штрафа я оглашать не буду, а то некоторые особо чувствительные читательницы рискуют упасть в обморок. Кроме того, Мурке предписывалось оплатить потерпевшим ремонт автомобилей и моральный вред, оцененный... Но тут я тоже умолкаю. Да, и Витасик. Витасик позвонил на следующее утро и потребовал две тысячи долларов за то, что так блистательно проиграл ее дело. «А этажерка? А люстра?» — попробовала было поинтересоваться Мурка, но Витасик быстро пресек ее бесполезное бормотание и хорошо поставленным голосом заявил, что никакой расписки за люстру и этажерку никому не давал и поэтому не понимает, о чем, собственно, идет речь.

Так Мурка крепко попала на фантастическую сумму рублей, которую не могла огласить Лесному Брату, потому что, несмотря на долгие годы брака, он был ей по-прежнему дорог. А тут еще телефонный счет. Лесной Брат давно намекал Мурке, чтобы она перестала названивать нам с Мышкой в Москву. Но она не унималась и постоянно вступала с телефонной станцией во взаимоневыгодные отношения. Станция присылала Мурке счета, которые та не оплачивала, после чего станция отключала Муркин телефон. Мурка злилась, вставала в позу и заявляла, что ни копейки из ее трудовых денежек эта гадкая станция не получит. Станция со своей стороны, чувствуя неуязвимость, посылала Мурке предупреждение, дескать, еще пара дней, и ваш номер снимут навсегда. Лесной Брат устраивал скандал и плелся в сберкассу. Мурка очень его осуждала за мягкотелость. Она считала, что телефонную станцию пора проучить и лишить средств к существованию. И вот однажды Лесной Брат принес Мурке телефонную карточку и заявил, что никаких счетов больше в доме не потерпит. Мурка карточку взяла и тут же позвонила по ней мне и Мышке, ни разу не ошибившись и правильно набрав все цифры, чем очень удивила и даже испугала Лесного Брата. Случилось это еще до нашей ссоры. И вот — новый счет. Спрашивается — откуда?

Мурка взяла счет в руки, поднесла к глазам и прочитала, что общая сумма долга за три разговора составляет 5489 рублей. Тут Мурка слегка струхнула и решила проверить, может, это не она, может, это Лесной Брат кому-то звонил, может, обойдется? Она перевела взгляд на номера абонентов. «812» значилось в скобках перед каждым номером. «Но «812» — это же Питер! — подумала Мурка, которую эта цифра слегка вывела из себя. — Но я же живу в Питере! Как же я могла из Питера звонить в Питер по межгороду!» Таков был ход ее мыслей, весьма, кстати, логический. Мурка еще пристальнее всмотрелась в счет. Даже солнечные очки надела, чтобы случайно не зажмуриться от ужаса. Вслед за кодом Питера шли телефонные номера. Вернее, один номер. Муркин. Домашний Муркин номер. Мурка похолодела. «Это что же получается, — лихорадочно соображала она. — Это я сама себе звонила по межгороду? Но когда? Когда?» И она вспомнила. Она вспомнила, как лихо взяла карточку у Лесного Брата, как смело набрала все цифры, демонстрируя чудеса технической подкованности, а когда Лесной Брат на минуточку отвернулся, воровато набрала код Питера и свой номер. Так она хотела дать понять работникам телефонной станции, что больше не нуждается в их услугах. Она думала, что там, на станции, все звонки фиксируются и они будут очень страдать, когда поймут, что она их покинула и переключилась на карточку. Звонки действительно фиксировались. И зафиксировались как междугородний разговор. Мурка спрятала счет под подушку, подальше от Лесного Брата, и задумалась. Как жить дальше? Вот основной мотив ее печальных дум. Она опасалась, что если Лесной Брат найдет счет, то отправит ее в клинику для умалишенных на освидетельствование.

Тогда она бодро подошла к телефону и набрала мой номер. Без всякой карточки.

— Мопс! — сказала она, когда я взяла трубку.

Надо сказать, я очень обрадовалась, услышав ее голос.

— Мура! — закричала я. — Какое счастье!

— Никакого счастья! — отрезала Мурка. — Лишилась этажерки и люстры. Пришел счет на пять тысяч. Вчера был суд, вкатили штраф и моральный вред. Должна адвокату две тонны баксов. А эти идиоты еще требуют, чтобы я чинила их машины. Что делать?

— Лесной Брат в курсе? — спросила я.

— Ты что! С ума сошла! — крикнула Мурка, и голос ее сорвался. — Не вздумай ему сказать! Я вот что решила — возьму в долг под проценты. Есть надежные люди, хотят всего 20 процентов годовых. Сможешь за меня поручиться?