Эль-Ниньо - [62]

Мы кинулись в воду, по остаткам понтона вскарабкались на борт. Из распахнутой двери машинного отделения валил дым, и сильно воняло соляркой.

— Дед! — заорал Иван в дверь. — Дед!

Он рванулся, чтобы спуститься вниз.

— Куда ты? Задохнешься! — я едва успел удержать его.

— Дееед!!! — взвыл Иван.

— Здесь я, — раздался едва слышный голос сверху. Черный от солярки и копоти старший механик висел, уцепившись, как обезьяна, за скобу надстройки.

На следующее утро пошел дождь. Он уже много дней поливал окрестные горы и вот, наконец, спустился к нам. Из-за дождя первый день нового 1992 года выдался безрадостным. Болела голова, брюзжал Иван, страдающий после вчерашнего, даже океан шумел раздраженно, прибой обрушивался на прибережные камни с глухим стоном.

К девяти часам, как обычно, на Пляже появилась группа наших деревенских помощников. Они столпились у завалившейся набок «Эклиптики», тихо переговаривались друг с другом и ждали, когда появится Дед. Старший механик, ночевавший на траулере, все не появлялся.

Иван высунул голову из палатки и крикнул:

— Эй, амигос! Но трабахо. Выходной! Завтра приходите! Маньяна!

«Амигос» замялись, и уходить не торопились. — Выходной, говорю! — выкрикнул Иван. — Сиеста! Чао! До завтра!

Помощники побрели восвояси.

Шутов снова принялся стонать. — Все на мне! — произнес он, сжимая больную голову. — По-испански говори, работниками командуй, еще и обед готовь.

— А почему Дед-то не появляется? — удивился я.

— Известно почему! Стыдно за вчерашнее. Слаб человек, ох, слаб! — горько посетовал Иван и зарылся в одеяла.

Я слушал стук капель дождя по брезенту палатки и пытался представить, что с нами будет дальше. Вроде бы все было очень плохо, а на душе было легко. Я вдруг понял, что совсем не хочу уплывать с Пляжа, во всяком случае, не в ближайшее время. Здесь Анна, здесь Хосе, здесь Эль-Ниньо. Так что это даже хорошо, что Дед уронил «Эклиптику» и наше отбытие откладывается на очень неопределенный срок. Это, конечно, ужасно, но вместе с тем и хорошо.

К полудню выяснилось, что поляки пропали. Попросту исчезли. Иван собрался готовить обед, ему понадобилась лаврушка, и он отправился позаимствовать ее у Манкевича. Долго деликатно кашлял у закрытых палаток, потом заглянул в сетчатое окошко и обнаружил, что палатки пустые.

Как только Ваня сообщил о своем открытии, я тут же поднялся наверх, на обрыв. Палатка Хорхе и Хесуса была закрыта, братьев не было, рюкзаков и ружей тоже, зато «ленд ровер» стоял на своем обычном месте. Это меня немного успокоило — значит, пошли недалеко. Хотя зачем вообще было куда-то уходить в такую погоду, да еще рано утром первого января, никого не предупредив, — этого я понять не мог. В душе зашевелилось неприятное предчувствие.

К обеду Дед спустился с траулера. Выглядел он осунувшимся, как-то резко постаревшим.

— Что там, все плохо? — участливо поинтересовался Ваня.

— Где там?

— Ну, в машине, и вообще…

— Машина в порядке, — произнес Дед. — Взбрыкнула малость, но это так, ерунда…

— А… ну тогда ладно, — кивнул Ваня, как будто с облегчением. Он поставил перед старшим механиком тарелку с гречкой, но тот не притронулся к еде.

— Уходить надо, — негромко произнес Дед.

— Как уходить? — удивился Ваня. — Вы ж сказали, машина в порядке!

Дед достал пачку сигарет, она оказалась пустой, он беззвучно выругался, смял ее и швырнул в сторону.

— Михал Михалыч! Как это уходить!?

— Следующей большой воды еще месяц ждать, — сказал Дед.

— Не продержимся.

— Что ж, и вы пойдете? — спросил Иван.

Дед не ответил, но стало понятно, что он сдался.

— Вот так дела! — воскликнул Ваня. — И что? Когда трогаемся?

— Дождь переждем и тронемся, — сказал Дед.

— А если не переждем? — спросил я.

— Что значит — не переждем? — нахмурился Дед.

— Опять природные явления? — съязвил Ваня.

— Может, и так, — ответил я, стараясь не обращать внимания на тон кока.

— Давай, выкладывай, — сказал Дед.

— Вчера мы с Анной видели опять этого старика, немца, он рассказал, что в сорок пятом году, когда выбросило шведский пароход, несколько дней лил сильный дождь, а потом сошел сель. Это было прямо здесь. На обрыве стояла деревня индейцев, их смыло.

— Ты хочешь сказать, что может сойти сель?

— Предсказывать сели я не умею. Почти ничего о них не знаю. Просто сопоставил факты. Сорок пятый год — время Эль-Ниньо, повышение температуры океана, повышение испарения и образования облачности, усиление осадков. Сейчас тоже время Эль-Ниньо. В горах льет уже много дней, теперь здесь началось. Теория вероятности против нас.

Дед молчал, задумчиво теребя бороду. Потом выдохнул.

— Значит, уходить надо прямо сейчас.

— Валить надо! — воскликнул Ваня.

— Надо, — сказал я, выдержал паузу и добавил, — только сель может стащить с камней «Эклиптику».

Дед застыл. Под навесом воцарилась тишина.

— Ты предлагаешь…. — произнес Дед и замолчал.

— Да, я предлагаю, — твердо сказал я. — Предлагаю использовать сель, чтобы снять траулер с камней. Это очень рискованно. Я даже не знаю, насколько. Вряд ли кто-нибудь так делал до нас. Может, это безумие. Но лично я готов рискнуть.

— Черт! — воскликнул Дед. — Черт! — Он схватил руками бороду. — Корпус подпрямить на несколько градусов и носовую часть поднагрузить. Нос не должен быть легким, иначе перевернет. Но и тяжелым быть не должен, — Дед забормотал что-то нечленораздельное.