Эль-Ниньо - [31]

— Иди к лебедке, я буду вешать!

Я послушно пошел к посту управления лебедкой.

— Горизонт восемьдесят! — крикнул Прибылов.

Я дернул ручку контроллера, на счетчике побежали цифры. Слишком быстро побежали. Пока я пытался сосредоточиться на их значении, проскочил нужную глубину. Рванул ручку обратно, лебедка жалобно взвизгнула.

— Стооой! — протяжно скомандовал Прибылов. Он подошел и взял меня за плечо. — Что с тобой, Костя?

— Не знаю, — сказал я, уставившись в доски палубы.

— Ладно, присядь, — он отвел меня к шкафчику с батометрами.

— Что у вас случилось, Валерий Николаевич? — крикнул вахтенный второй помощник, который наблюдал за происходящим с крыла мостика.

— Ничего, все нормально! — махнул рукой Прибылов.

— Помощь нужна? — донеслось с мостика.

— Если только на лебедку кого-нибудь.

— Матрос Василенко — на малую лебедку! — раздался голос второго по громкой трансляции.

Василенко, дожевывая что-то на ходу, появился у поста управления лебедкой. Он поплевал на ладони, взялся за ручку контроллера, и дело пошло. Прибылов ловко цеплял один батометр за другим. Когда оставалось сделать два последних горизонта, у лебедки возник перепачканный суриком боцман Дракон, злой, как черт.

— Василенко! — рявкнул он. — Ты где должен быть!? Какого лешего я должен искать тебя по всему судну!?

— Приказ вахтенного помощника, — невозмутимо ответил матрос. — Наше дело телячье.

Только тут боцман обратил внимание на необычность ситуации — помощник капитана по науке сам вешает батометры, а практикант, полставки гидролога, прохлаждается на скамеечке.

— Что тут у вас творится?! — обрушился Дракон на Валерия Николаевича. — У меня каждая минута на счету, а вы выдергиваете моего матроса…

— Спокойно, боцман! — холодно прервал его Валерий Николаевич. — У нас проблема, гидролог временно вышел из строя. Через пять минут закончим станцию, и я верну матроса.

Дракон вперился в меня своими черными колючими глазами. Что за проблема? Руки целы, ноги целы, крови не видно.

— Перенервничал парень, — пояснил Валерий Николаевич уже более миролюбиво.

— Перенервничал!? — взвился боцман. — Здесь что?! Женские курсы?! Понабрали черт знает кого! — он презрительно сплюнул. — Василенко! Ровно через пять минут! — бросил он через плечо и зашагал в сторону бака, грохоча по палубе своими сапожищами.

— Есть! — отозвался матрос.

Я вжался в скамеечку и уже начинал жалеть, что не свалился с площадки и не утонул. И вправду, не моряк, а тургеневская барышня.

А потом, в тот же день, случилась и вовсе дурацкая история. Во время подвахты я укладывал в поддон лангустов, задумался, руки работали механически: хвост к голове, голова к хвосту, ряд за рядом. Положил в поддон последнего лангуста, закрыл крышкой. И вдруг слышу над самым ухом:

— Эй-ей! Ты что творишь?

Я вздрогнул от неожиданности, поднял голову и увидел Дракона.

— А ну открой поддон! — прорычал боцман. — Быстро!

Я замешкался, он сам рванул крышку, и перед обступившими нас подвахтенными открылась ужасная картина. Среди уложенных ровными рядами, залитых водой, еще шевелящихся бледно-оранжевых лангустов лежала желтая резиновая перчатка Дракона. Это была особая перчатка. Все подвахтенные носили обыкновенные резиновые, черные, грубые, неудобные, корабельные остряки называли их «рукой зоотехника» — якобы в таких перчатках в колхозах вручную оплодотворяли коров. Боцман же несколько лет назад за валюту в Гамбурге купил себе особые рабочие перчатки, специально для работы с рыбой, какие-то необыкновенно эластичные, удобные, с комбинированным покрытием, щегольского желтого цвета. Дракон утверждал, что заплатил за них двадцать марок, немыслимые деньги, и очень гордился ими. И вот, закончив работу, он положил их на стол, отвлекся, а я, задумавшись, не глядя, сгреб одну со стола вместе с пригоршней лангустов и так же, не глядя, уложил в поддон. Цвета-то они с лангустом были почти одинакового, если не присматриваться.

— Извини, пожалуйста, — я извлек перчатку и вернул владельцу.

Тут подскочил Фиш.

— Такой-сякой! — начал он разоряться. — Ты знаешь, что было б, если б эту перчатку потом нашли в брикете!

— Съели бы вместо хвоста! — гоготнул реф Валера.

— Какое там съели! На всех коробках наш штамп. Забраковали б всю партию к едрене фене, и пароходству бы такой штраф выкатили, тебе столько за сто лет не заработать! Буржуям только дай придраться! А уж наше начальство в долгу не останется, стрелочник быстро найдется. Кто виноват? Рыбмастер! Не углядел! А где тут углядишь? Совсем озверели! Перчатки в поддоны укладывают!

— Я не специально, — оправдывался я.

— Да кого это интересует, специально ты ли не специально! — продолжал бушевать Фиш.

— Обождите! — воскликнул Дракон. — А где вторая? Она тут, рядом лежала.

Во вскрытом поддоне, кроме лангустов, больше ничего не было.

— Может, упала?

Боцман наклонился и стал шарить под столом. Фиш тоже наклонился. И реф Валера. Я тоже наклонился, за компанию. На полу царила обычная рыбцеховская грязь. Перчатки не было. Я искал ее дольше всех. Когда я выпрямился (чего мне совсем не хотелось делать), встретился с тяжелым взглядом Дракона, наставленным на меня в упор, как двустволка.