Экзотики - [17]

А между тѣмъ Дубовскій былъ не глупый человѣкъ. Но онъ былъ изъ породы тѣхъ людей, которые не должны быть самостоятельны, должны зависѣть, быть исполнителями воли другихъ, даже въ жизни. Имъ нуженъ прямой начальникъ и по службѣ, и по существованію. Имъ нуженъ отецъ, братъ, жена, другъ… кто-нибудь… Какъ только Дубовскій и ему подобные начинаютъ дѣйствовать самостоятельно, они вертятся какъ флюгера или упорно идутъ прямо къ глупому, нелѣпому или опасному.

Когда служебная карьера не удалась, Дубовскій твёрдо рѣшилъ разбогатѣть и кинулся въ разныя аферы, при чемъ, не имѣя состоянія, сдѣлался наперсникомъ, вѣрнѣе, наемникомъ и ширмами богатыхъ аферистовъ русскихъ, иностранцевъ и евреевъ. Его выставляли впередъ, пользуясь его связями и родней, чтобы получить разрѣшеніе въ высшихъ сферахъ на концессію желѣзной дороги, на поставку чего-либо въ казну, на разрѣшеніе какого-либо учрежденія, какого-либо общества на паяхъ…

И хлопоча усердно, служа этимъ дѣльцамъ вѣрой и правдой, Дубовскій за десятокъ лѣтъ мытарствъ не нажилъ ни гроша… Его какъ-то особенно искусно, хотя совсѣмъ просто, «выкуривали» изъ дѣла, когда оно было уже на мази.

Когда умерла сестра и онъ попалъ въ опекуны въ богатой племянницѣ, онъ занялся ея дѣлами и бросилъ аферы… Но это продолжалось не долго. Мечта разбогатѣть снѣдала его. Онъ давно якобы зналъ, какъ и гдѣ можно навѣрное легко и быстро разбогатѣть. Но на это были нужны средства, которыхъ у него не было. Теперь они явились. Не свои — но все же у него въ рукахъ. Ловко обойдя законы объ опекѣ, онъ продалъ всѣ имѣнія племянницы и, распоряжаясь чистоганомъ, окунулся въ биржевую игру.

Иногда ему приходило на умъ, что бываютъ случаи, что люди проигрываются и разоряются въ пухъ и прахъ. Ну, вдругъ таковое приключится и съ нимъ?

И на это у Дубовскаго былъ отвѣтъ, было утѣшеніе. Въ его Любочку влюбленъ давно и уже сватался — и даже собственно два раза — богачъ и милый малый, нѣкто князь Соколинскій, одинъ изъ самыхъ крупныхъ землевладѣльцевъ Малороссіи. Любочка отказала наотрѣзъ и теперь слышать объ немъ не хочетъ. Но если приключится бѣда какая… то тогда она по неволѣ пойдетъ за него. А князь поклялся ни на комъ не жениться, покуда она не замужемъ. Вотъ развѣ она вдругъ за кого другого соберется… Это будетъ ударомъ, если онъ, Дубовскій, до тѣхъ поръ не успѣетъ разбогатѣть… Вѣдь замужней надо все сдать съ рукъ на руки. А сдать въ порядкѣ трудно. Да кромѣ того лишиться возможности пробовать счастья…

Однако этого послѣдняго обстоятельства — любви и брака — Дубовскій не боялся. Питомица его ни разу, нигдѣ, никѣмъ не увлеклась. Мужчины для нея будто не существуютъ.

Во всякомъ случаѣ опекунъ рѣшилъ разбогатѣть и не иначе, какъ играя на биржѣ. А покуда онъ былъ доволенъ тѣмъ, что онъ за границей «крупный сановникъ» благодаря звѣздѣ и исключительно громкой визитной карточкѣ, гдѣ стояло: «En fonction de Maître de Cour de Sa Majesté l'Empereur de Russie». Для «заграницы» это было нѣчто въ родѣ министра императорскаго двора. Когда же приходилось Дубовскому объяснять иностранцамъ свое званіе, онъ объяснялъ туманно и старался скользить на деталяхъ…

X

Когда дядя вернулся домой, Эми встрѣтила его съ рѣшительнымъ видомъ и заявила, что должна объясниться съ нимъ по крайне важному дѣлу, и къ тому же неотложному. Племянница была настолько взволнована, что дядя даже немножко испугался. Пройдя за нею въ ея маленькую собственную гостиную, онъ усѣлся и, приглядываясь къ лицу молодой дѣвушки, выговорилъ:

— Ты меня, право, пугаешь! Вижу — происшествіе, но какое, что? Какое можетъ быть у тебя важное дѣто? Это за мое отсутствіе, что-ли, стряслось?..

— Очень важное, дядюшка! Важнѣе и быть не можетъ въ жизни.

— Господи помилуй! — воскликнулъ Дубовскій. — Говори скорѣй!

— Я… — начала Эми. — Я… — повторила она снова, — и не знала, съ какого предисловія начать.

Но вдругъ, должно быть, подъ вліяніемъ того же чувства, изъ-за котораго трусы кидаются на войнѣ въ самое горячее мѣсто свалки, она выговорила:

— Я полюбила человѣка… Я встрѣтила, полюбила и желала бы за него идти замужъ…

— Кто? Что? Когда? — произнесъ Дубовскій почти тупымъ голосомъ, а затѣмъ, оправившись, прибавилъ разумнѣе: — Кто это? Какимъ образомъ?

Эми назвала Френча. Дубовскій вытаращилъ глава. Все лицо его вытянулось, ротъ раскрылся, оголяя два ряда великолѣпныхъ, какъ жемчугъ, зубовъ, которые стоили болѣе тысячи франковъ. Нѣсколько мгновеній онъ не могъ произнести ни слова.

— Англичанинъ? — произнесъ онъ наконецъ. — Это тотъ, который на биржѣ здѣшней…

И онъ запнулся.

— Любочка, да я ей Богу… Ты, должно быть… Скажи-по совѣсти, ради шутки все это? Не пугай зря!

Видя растерянность дяди, Эми тоже смутилась. Оказалось ясно, что ихъ двѣ точки зрѣнія на одного и того же человѣка помѣщались какъ бы въ центрахъ двухъ различныхъ полушарій. Ихъ мнѣніе объ одномъ и томъ же человѣкѣ было мнѣніемъ двухъ антиподовъ.

Эми тотчасъ поняла, какъ много придется положить труда и настойчивости, чтобы добиться своего. А у нея не хватитъ силы и умѣнья.

Дубовскій, придя немного въ себя, заговорилъ, и довольно краснорѣчиво, что съ нимъ бывало рѣдко. Онъ сталъ доказывать племянницѣ, что она или со скуки, или подъ вліяніемъ какой-нибудь скверной бабы-дуры, или вслѣдствіе какого-либо особеннаго легкомыслія, котораго онъ въ ней никогда не замѣчалъ, увлеклась человѣкомъ не только неподходящимъ, неровней, но одной изъ тѣхъ личностей, которыхъ видимо-невидимо разсыпано по всему свѣту. Наконецъ, ему, да и племянницѣ тоже, совершенно неизвѣстно, что это за личность, этотъ англичанинъ со странной, даже вульгарной фамиліей.