Экзорсист - [92]

Мычание прекратилось. В комнате воцарилась звенящая тишина. Из широко раскрытого рта девочки мерными толчками, будто лава из жерла вулкана, стала извергаться зловонная зеленоватая рвота; густые волны ее медленно поползли вниз по вытянутой руке священника. Он не сдвинул ее ни на дюйм.

— …Изгони же дланью своей всемогущей беса из рабы твоей, Риган Терезы Мак-Нил… — Краем уха Каррас услышал, как хлопнула дверь: это Крис выбежала из спальни. — Изгони его, преследующего невинных…

Кровать начала ритмично раскачиваться из стороны в сторону, время от времени “ныряя” вниз одним из концов и тут же выравниваясь вновь, однако священник сумел приспособиться к ритму качки, и пальцы его по-прежнему прочно прижимали орарь к шее.

— …Дай же мужество рабам твоим сразиться с драконом поганым, презирающим каждого, кто верует в тебя…

Внезапно кровать замерла в воздухе, затем стала медленно, плавно опускаться и наконец с гулким стуком встала на ковер.

— …Так пусть же свершится это, Господи…

С огромным трудом, будто освобождаясь от гипноза, Каррас оторвал взгляд от ножек кровати. Кисти Мэррина уже совсем не было видно; от рвотной массы валили клубы пара.

— Дэмиен?

Каррас поднял глаза.

— Услышь же мою молитву, Господи, — мягко проговорил экзорсист.

— Услышь же вопль мой, — ответил Каррас и медленно повернулся к кровати.

Мэррин отвел руку от шеи девочки, отступил на шаг и огласил комнату хлестким возгласом:

— Я изгоняю тебя, нечистый дух, вместе со всей сатанинской силой врага нашего, со всем порождением ада, всей нечистью, что рядом с тобой! — Рвота вязкими струйками стекала теперь с его руки на ковер. — Я приказываю тебе это именем Христа, усмирившего некогда ветер, и море, и бурю! Христа, которого…

Рвота прекратилась. Риган сидела неподвижно, злобно поблескивая белками глаз. Каррас по-прежнему стоял в ногах у нее, пристально вглядываясь во все, что происходит перед ним; по мере того, как спадало возбуждение, беспокойная мысль его оживала, начиная вновь однообразный бег свой по закоулкам памяти в поиске логических объяснений. “Полтергейст… психокинез… нервное перенапряжение; особенно характерно для подросткового возраста… внутренняя энергия мозга…” — все это новым вихрем сомнений закружилось в его голове. В ту же минуту он вспомнил: подошел сбоку, нагнулся к кровати и сжал пальцами тоненькое запястье. Началось то, чего он более всего опасался: сердце Риган колотилось сейчас — как у того дальневосточного шамана — с фантастической частотой. У Карраса потемнело в глазах. Он поймал взглядом секундную стрелку и попытался считать удары; ему пришло в голову вдруг, что каждый удар — это очко, которое он уже успел проиграть в борьбе за собственную жизнь.

— Это приказывает тебе он — тот, кто свергнул тебя с небес!..

Громогласные заклинания Мэррина пульсировали в мозгу его гулким, болезненным эхом, рассыпались тут же мелкой дробью лихорадочного пульса. Каррас поднял взгляд: он увидел Риган, сидящую без движения в липком рвотном саване, и вдруг почувствовал, что волоски у него на руках поднялись дыбом. Умопомрачительно медленно, как в кошмарном сне, голова девочки, хрустя позвонками, начала мелкими рывками поворачиваться на неподвижной шее. Наконец, пустые белые глазницы уставились прямо на него.

— …И посему, Сатана, трепещи же в страхе!.. — Голова так же медленно стала поворачиваться к Мэррину. — Ты, извративший истину, породивший смерть, предающий человека и отнимающий жизнь! Ты…

Каррас огляделся в растерянности: лампочки в комнате замигали, свет померк и вся спальня погрузилась в желтоватый пульсирующий полумрак. Крупная дрожь сотрясла все его тело. Стало заметно холоднее.

— …Ты, наставник убийц и прародитель всей мерзости; ты, враг рода человеческого и…

…Очень медленно, как в кошмарном сне, сантиметр за сантиметром, голова Реганы начала поворачиваться, вращаться как у куклы, шея при этом хрустела, как старый, несмазанный механизм, и ее страшные, сверкающие глаза уставились прямо на него.

Внезапно комнату сотряс глухой взрыв. Затем еще один. Наконец стены, пол и потолок наполнились гулким и тяжелым, ритмичным боем — будто в доме заработало вдруг чье-то огромное большое сердце.

— …Убирайся прочь, чудовище! В мире этом нет тебе места! Дом твой — змеиное гнездо: спускайся же к гадам и ползай с ними! Господь Бог повелевает тебе!.. — Грохот резко усилился; удары участились. — …Заклинаю тебя, древний змей… — Еще, еще быстрее! — Именем Великого Судии всего мертвого и живого, именем того, кто создал и тебя, и Вселенную…

Шэрон вскрикнула и заткнула уши. Дом сотрясался от невыносимой пульсирующей канонады. Пульс Риган уже невозможно было сосчитать.

Мэррин вытянул руку и очень спокойно кончиком большого пальца вычертил крест на измазанной рвотой груди. Слова молитвы потонули в несусветном шуме. Вдруг Каррас почувствовал, что сердце девочки стало биться заметно медленнее. В тот самый момент, когда Мэррин с молитвой начертил крест у нее на лбу, грохот прекратился.

— О Господь тверди земной и небесной, повелитель ангелов… — голос Мэррина прозвучал отчетливо и чисто. Между тем пульс Риган становился все реже.