Экзегеза - [11]

Причина включения в «Убик» идеи о том, что они все были мертвы, в том, что их миры изменялись странным образом из-за их проекций на окружающий мир своих искаженных душ. Этого не происходило со мной, и не происходило с Джимом, когда его сын «явился». У меня нет причин проецировать выводы из романа в мой собственный мир. Джим Пайк живет и здравствует на Другой Стороне, но это не значит, что мы все мертвы или что наш мир нереален. Однако, он выглядит живым и умственно увлечен и занят пуще прежнего. Я должен знать; все это происходит внутри меня и выливается из меня, когда я — он — или, может быть, мы оба — когда я просыпаюсь и начинаю день. Я читаю все книги, которые читал бы он, будь он здесь, а я нет. Это только один пример. Это то, что у меня есть.

Они пишут книги о таких вещах. Фантастические книги вроде «Экзорциста»[4]. Которые, как позже выясняется, «основаны на реальных событиях». Может, и мне стоит написать книгу, а потом открыть, что она была основана на реальных событиях. Думаю, это то, что вы делаете. Это удобно, раз уж я писатель. Я бы смог.

Из-за этого во мне и, более того, в моей жизни произошло больше изменений, чем за все годы ранее. Я говорю о периоде, начиная с середины марта (сейчас середина июля) [1974], когда начался процесс. Сейчас я не тот человек, что был раньше. Люди говорят, я выгляжу иначе. Я потерял вес. Кроме того, я заработал много денег, делая то, что мне говорит Джим, больше денег, чем за всю жизнь до этого, за короткий период, делая вещи, которые никогда не делал и даже представить не мог, что сделаю. Еще более странно, что теперь я пью пиво каждый день и не пью вина. Я всегда пил вино, и никогда не пил пива. Я просто осушаю пиво. Причина в том, что Джим говорит, что вино мне вредно — из-за кислотности и осадка. Он заставил меня подрезать бороду. Ради этого мне пришлось пойти и купить специальные парикмахерские ножницы. Раньше я не знал, что такая штука существует.

Однако, большей частью я получаю информацию, потоки ее ночь за ночью, снова и снова, о религиях античности — из Египта, Индии, Персии, Греции и Рима. Джим никогда не теряет интерес к этим вещам, особенно к зороастризму и пифагорейскому мистическому культу, орфическим культам и гностикам — снова и снова. Я даже получаю специальные термины на греческом, например «синтонный». Это значит «в гармонии с». И учение о Логосе. Все это приходит ко мне в сновидениях, во многих сновидениях, в сотнях сновидений, снова и снова, вечно. Как только я закрываю глаза, информация в печатной форме, в визуальной форме в виде фотографий, в звуковой форме в виде записей фонографа — все это наполняет меня на высокой скорости.

Эти сновидения определяют, что я буду делать на следующий день; они программируют меня или готовят меня. Прошлой ночью мне снилось, как я рассказывал людям, что И.С. Бах смеялся надо мной. Я показывал им смех Баха. Они не развеселились. Сегодня я обнаружил, что ставлю запись Баха, а не рок. Прошли месяцы, даже годы, с тех пор как я автоматически дотянулся до Баха. Еще прошлой ночью мне приснилось, что я забираю микрофон у Эда Макмахона, ведущего на шоу Джонни Карсона, поскольку он был пьян. Сегодня, когда появился Эд Макмахон, я автоматически поднялся и выключил телевизор, у меня пропало желание смотреть. И это было очень кстати, потому что все равно играл Бах.

Нужно упомянуть, что я стал очень умудренным, отбросив все проекции на мир. Я взрослый, и я больше не плаксив и сентиментален.

Не известен психологический процесс, объясняющий такие фундаментальные изменения в моем характере, в моих привычках, видении мира (я воспринимаю его сейчас совершенно иначе), моих повседневных вкусах, даже в том, как я выравниваю отпечатанные страницы. Я преобразился, но таким образом, о котором никогда не слышал. Сначала я думал, что будет простое религиозное обращение, вероятно, потому что я постоянно думал о Боге, носил освященный крестик и читал Библию. Но это, вероятно, влияние Джима. Я даже вожу иначе, намного быстрее. По-видимому, я привык к совершенно иной машине. И когда я давал номер телефона, последние два раза я дал его неправильно — другой номер. И наиболее странная вещь для меня: ночью в моей голове всплывают номера, о которых я и не слыхивал раньше. Я боюсь по ним звонить; не знаю, почему. Возможно, где-то еще в графстве Оранж кто-то дает мой номер телефона, попивая вино впервые в жизни и слушая рок; я не знаю. Я не могу это объяснить. Если это так, у меня его деньги. Много денег. Но я получил их от своего агента, или, скорее, бывшего агента, ведь спустя 23 года я уволил его.[5] Чтобы объяснить совершенно иной тон и настроение своих писем, я сказал агенту, что со мной работает мой тесть, дипломированный бухгалтер. В то время это казалось мне чистой ложью, но, оглядываясь назад, я вижу в этом нить истины. Кое-кто работал и работает вместе со мной над деловыми вопросами, делая мой подход жестким, проницательным и подозрительным. Я стал искушенным, и никогда не сожалею о своих решительных действиях. Я могу сказать Нет, когда захочу. Джим был таким — никакой сентиментальности. Он был самым резким епископом, которого я знал.