Экзамен - [2]
Но после, поговорив по душам с остальными членами бюро - с рулевым старшиной Портновым, с младшим инженер-механиком Луковским и с машинистом Колангом, - Белосельский увидел, что бюро-то, пожалуй, "категорицки и в упор" станет на его точку зрения.
Артиллериста он сразу же вооружил против себя после первого осмотра материальной части. Тут Белосельский - бывший артиллерийский унтер-офицер царского флота и флагманский артиллерист Волжской флотилии - был вполне в своей стихии. Орудия действительно могли стрелять, и команда была как будто обучена. Но погреба не проветривались, в стволах кое-где оказалась ржавчина, а сам артиллерист, когда Белосельский посадил его за прибор Длусского*, не смог решить задачи малость посложнее элементарных стрельб этого года, после чего сам же насмерть обиделся.
______________
* Род учебного полигона для решения артиллерийских задач.
Командир держался тактично и осторожно. Он принял Белосельского не так, как приняли академиков-стажеров на других миноносцах, где дело доходило порой до прямого саботажа командиров по отношению к помощникам-академикам. И хотя с приходом академиков вся минная дивизия раскололась по горизонтали на два лагеря - командиры миноносцев, с одной стороны, них помощники академики - с другой, командир "Жореса" остался как-то посредине. Он порой заходил в каюту к Белосельскому, когда в ней набивались академики с соседних кораблей, добродушно подшучивал над их жалобами и как будто совершенно примирился с тем, что на флоте появились довольно многочисленные кадры будущих командиров кораблей, начальников штабов и командующих, которые, несомненно, закроют ему путь к продвижению на высшие должности. Он сразу пошел навстречу Белосельскому, охотно подписал все составленные тем инструкции по дежурной и вахтенной службе. Но войну Белосельского с комсоставом он наблюдал со стороны, не вмешиваясь, и, когда Белосельский вошел в жестокий конфликт со старшим механиком по поводу кочегаров и погрузки провизии (на "Жоресе" машинная команда добилась привилегий и от верхней работы была когда-то и кем-то освобождена), командир отшутился: "Монтекки и Капулетти?.. Давнишний спор славян между собою, строевые и "духи"? Увольте, не командирское это дело - капуста! Кто бы ее ни грузил, мне важно, чтобы у команды был борщ... Разберитесь уж сами..."
Белосельский "разобрался" - и нажил себе и в старшем механике врага.
Штурман Шалавин объявил нейтралитет.
- Эпоха великих реформ! - резвился он за вечерним чаем. - Опять же свежая струя и луч света в темном царстве, не возражаю. Пущай фукцирует нас, лоцманов, это не касаемо. Команды у меня - раз-два и обчелся, и портки у всех чистые, а девиацию в академии только на втором курсе проходить начнут. Он меня, как Любского, не забьет, я его сам лямбдой-аш* покрою...
______________
* Лямбда-аш - направляющая сила магнитной стрелки на корабле, термин из девиации - науки о магнитных силах, действующих на железном корабле.
Однако, будучи человеком веселим и любопытствующим, он с удовольствием засиживался в кают-компании, слушая жестокие драки Белосельского со старшим механиком, и, по приверженности к чистому спорту, становился для оживления разговора на точку зрения Белосельского.
- Люблю решительность, - сказал он раз Луковскому. - Роскошный мужчина! Опять же - как долбает, как долбает! Красота... Я чего-нибудь выкину, Петрович, чтоб он и на меня кинулся, ей-богу! Давно меня начальство не долбало, отвык, а люблю хороший фитиль - жить как-то интереснее...
Штурман, кроме Луковского, казался Белосельскому единственным из комсостава, на кого можно было опереться. Он был из недоучившихся гардемаринов, и в нем не было еще того особенного, офицерского духа, который Белосельский чуял и в командире, и в старшем механике, и в артиллеристе. Кроме того, несмотря на вечный балаган, несмотря на быстро прилипшее к нему этакое, "чисто жоресовское", пренебрежение к дисциплине, он был очень неплохим штурманом и дело свое, по молодости лёт, еще не успел разлюбить. Вот и сейчас, сидя на поручнях в позе, которая ему казалась остроумной и должна была выражать презрительную беззаботность ("Подумаешь - плавание! Лужская губа - Кронштадт, маршрут номер пять, Калинкин мост, плата три копейки!.."), он, не меняя позы, незаметно и очень зорко прицеливался через пеленгатор на сияющую точку Морского собора. Мины кругом фарватера стояли еще на местах.
- "И женщины с мужчинами идут в каб-бак..." Уважаемый товарищ кормчий, отсуньте-ка ваше плечико вправо, - сказал он рулевому и, чтобы не спускаться со своей площадки, всмотрелся в путевой компас через бинокль. - Благодарю вас, дышите свободно... И не откажите, трясця вашей бабушке, точнее держать на румбе! Сто девять с половиной, курс девять!
- Я ж так и держу, - ответил рулевой, но тотчас поспешно завертел штурвалом: курсовая черта стояла против ста четырех с половиной. - Есть сто девять с половиной!
- Так держать, - сказал штурман и потом покосился на Вахраткина, сморщившись и почесывая в затылке. - Иван Андреич! Рассказ ваш превосходен и очень, оч-чень мило спет... но, смею заметить, трепотня на мостике не располагает к точности курса. А слева - шарики, и я взрываться не хочу. А вы?
В основе каждого рассказа сборника "Морская душа" выдающегося писателя Леонида Сергеевича Соболева лежит подлинный факт, и речь в нем идет о реальных людях. По выражению самого писателя, «"Морская душа" — это огромная любовь к жизни...» И каждый из рассказов сборника основной своей гранью отражает какое-то из подмеченных Леонидом Соболевым качеств этой души.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР Соболеву Леониду Сергеевичу за сборник рассказов «Морская душа» присуждена Сталинская Премия второй степени за 1942 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Эта авантюристка была римлянка, довольно молодая, высокого роста, хорошо сложена, с черными глазами и кожей поразительной белизны, но той искусственной белизны, что свойственна в Риме почти всем галантным женщинам, и которая так не нравится лакомкам, любящим прекрасную природу.У нее были привлекательные манеры и умный вид; но это был лишь вид. Она говорила только по-итальянски, и лишь один английский офицер по фамилии Уолпол поддерживал с ней беседу. Хотя он ко мне ни разу не обращался, он внушал мне дружеские чувства, и это не было только в силу симпатии, поскольку, если бы я был слеп или глух, с сэром Уолполом мне было бы ни жарко ни холодно…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
В книге, написанной непосредственными участниками и руководителями освободительного движения в Сальвадоре, рассказывается о героической борьбе сальвадорских патриотов против антинародной террористической диктатуры (1960-1970-е годы).
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.