Экватор рядом - [81]

В Массауа около сотни-полутора итальянцев, почти все переселенцы из Сицилии и Калабрии. Веселый, живой энергичный народ. Нам показалось, что все они немножко родственники.

…Разомлевшие от спагетти и «галлина боллита» клиенты Ригано подкармливают пестрых попугайчиков в клетке, специально доставленной сюда для утехи гостей, бросают крошки серым неповоротливым голубям. Они не замечают, что за полетом этих крошек следят не только голуби, но и голодные глаза разносчиков гьяччо и кофе, чистильщиков обуви. Для них границы пищевой империи Ригано на прочном замке.

ТАМ, ГДЕ ЕСТЬ ПАЛЬМЫ

Восточный остров соединен дамбой-дорогой длиной метров 300 с островом Таулуд. Эту прямую, как линейка, закованную в бетон и асфальт дамбу портят две прилипшие к ней харчевни на сваях. Под сваями всегда резвятся стайки рыбешек, очищая море от пищевых отбросов и всякого хлама.

С севера дамба окаймляет тыловую, мелководную часть торговой гавани с возвышающимся на водной глади памятником-обелиском в честь всех тех, кто, однажды выйдя в горячее море, не вернулся домой. На юге — широкий залив с одиноким островом Шейх-Саид.

Таулуд — «аристократическая» часть города. Подлинное украшение его — чудесный, белоснежный, похожий а мечеть императорский дворец в пальмовой роще. Напротив дворца — двухэтажный особняк крупнейшего в Массауа брокера-эфиопа Брахане Мекете, уроженца «нашего» Бахар-Дара. Мекете, как и Спиро, посредничает и в наших портовых делах.

На Таулуде много особняков богатых купцов Массауа и Асмары, резиденции дельцов из Йемена, Адена, Судана, представительские виллы различных иностранных компаний. На Таулуде тихо, покойно. Остров украшен грациозными, чуть изогнутыми пальмами, подстриженным кустарником, палисадниками, декоративными, вьющимися растениями. Кажется, что на Таулуде прохладнее, чем в остальном Массауа. В южной части Таулуда расположен когда-то самый фешенебельный на побережье Красного моря отель «Чиаао» с чудесным парком, великолепным пляжем и роскошным плавательным бассейном. Сейчас «Чиаао» — пансион для американских и норвежских военных специалистов и их семей.

Они курируют в Массауа военно-морскую базу, военно-морское училище и некогда гражданский, а ныне военный аэродром, бетонная дорожка которого поблескивает на западной окраине города, там, где дорога на Асмару покидает материковый пригород Массауа, Эдага-Берхаи. В Массауа сконцентрирован весь военный флот Эфиопии — несколько сторожевых судов и катеров. В мае 1962 года американцы вручили эфиопам подлежавшую списанию плавучую базу для морских самолетов, она стала флагманом эфиопских военно-морских сил.

Американцы и норвежцы редко появляются на крикливом, разноязычном Восточном острове, а если появляются, то штатское одеяние (шорты, тенниски и сандалии) не может закамуфлировать их среди посетителей кафе и баров: выдают стриженные под бобрик белесые и рыжие головы, атлетические торсы и военная выправка.

Прямо напротив «Чиаао» и в миле от него — необитаемый остров Шейх-Саид. Так он называется только на лоциях. В городе его называют «Зеленый остров». И действительно, Шейх-Саид — яркая зеленая клумба на голубой глади моря; он окаймлен густыми мангровыми зарослями. Этот остров с развалинами турецкой крепости (история не прошла и мимо Шейх-Саида) — излюбленное место для пикников и подводных спортивных упражнений декабрьских курортников, местных купцов-оптовйков, брокеров, ростовщиков, пароходных агентов. Сюда частенько наведываются на стремительных катерах и моторках американцы из «Чиаао».

Массауа — Шейх-Саид и обратно — вот и все мои путешествия по Красному морю. От лодочной пристани яхт-клуба до острова всего-то километра полтора-два, а чего только не перевидели на этом пути! И коралловые наросты в удивительно прозрачной глубине, и морские черепахи, и морские ежи, и убегающие за отливом смешные ракушки, и летающие рыбки. Эти стремительно летящие существа больше напоминают сигарообразных короткокрылых птиц, чем рыб, — кажется, что они касаются пологой волны только затем, чтобы напиться на лету соленой воды.

С развалин турецкой крепости хорошо видны морские ворота Эфиопии — каменные прямоугольники и арки Восточного острова и кудрявые пальмы острова Таулуд.

ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, МАССАУА!

Материковая часть города, Эдага-Берхаи, полуострова Герар и Абд-эль-Кадр — скопление дощатых, фанерных и глинобитных, выкрашенных жидкой известкой бараков без окон.

В этих «бидонвилях» рождаются, живут и умирают те, кто ловит рыбу, выпаривает соль, добывает жемчуг и перламутр, работает на каботажных баркасах, ремонтирует железную дорогу, делает искусственный гьяччо, освобождает и загружает пароходные трюмы, работает сегодня на новом цементном заводе, и те, кто не может найти никакой, даже самой тяжелой и самой низкооплачиваемой работы.

Много людей, особенно молодежи, собирается по утрам у главных портовых ворот, у солеварен, на лодочных перевозах, у платформ конечных железнодорожной и автобусной станций, у «Савойи» и больших баров в надежде подработать несколько центов. Мы видели, как мальчишки рвали друг у друга чемоданы и узлы пассажиров из Асмары. Мы видели, как участники шейх-саидских пикников устраивали гонки лодочников-перевозчиков— кто быстрее доставит веселые компании на Зеленый остров. Приз — доллар. Мы видели, как покорно отвернулся старик лодочник, когда такой доллар достался его Шестнадцатилетнему конкуренту.