Экватор рядом - [14]

Знакомлюсь со своим новым документом. В нем по-амхарски и по-английски удостоверяется, что советский специалист прибыл в Эфиопию сроком на два года.

*

Кто однажды побывал в Аддисе, тот навсегда сохра-нит его в сердце. Я уверен в этом. Может быть потому, что жил в этом городе, исходил и изъездил его вдоль и поперек, успел полюбить и в теплое мартовское солнце, и в нудный августовский дождь.

— До свидания и здравствуй, Новый Цветок. Мы еще не раз с тобой встретимся.

У ИСТОКОВ ГОЛУБОГО НИЛА Бахар-Дар _____

НА СЕВЕР

Тень самолета скользит по омытым теплыми дождями охрово-зеленым лесам и рощицам, по бескрайним плато, плоским вершинам «амба» и желтым долинам рек, гаснет в глубоких ущельях, причудливо меняет очертания в нагромождениях красно-фиолетовых скал.

С момента взлета на аддис-абебском аэродроме накрепко, до хруста в шейных позвонках, «прилипаю» к иллюминатору. За бортом — удивительно прозрачная бездна, на серебристом крыле — фонтанчики солнечных лучей.

Словоохотливый пилот объявляет сначала по-амхарски, затем по-английски:

— Леди и джентльмены, под вами — Голубой Нил.

Еще до получения информации по самолетному динамику я понял, что как бы наплывающая на нас глубочайшая долина и есть Голубой Нил. Некоторые склоны каньона так круты, что черная тень на них осела, кажется, навечно. Сейчас, в период «больших дождей», Нил вовсе не голубой, а светло-коричневый, словно в него вылили сотни тысяч тонн сгущенного кофе, — это бурлит, плывет с Эфиопского нагорья гигантская масса плодороднейшего ила, плывет, чтобы осесть на далеких нильских берегах Судана и Египта.

Идем на посадку. Симпатичная стюардесса-эфиопка говорит:

— Привяжите ремни, пожалуйста. Дебра-Маркос.

Дебра-Маркос — центр провинции Годжам где находится и «мой» Бахар-Дар. Смотрю хозяйку самолетного салона, затянутую в зеленую форму «Эфиопией Эрлайнз», и невольно вспоминаю примелькавшееся объявление в местных газетах: «Требуются стюардессы. Предпочтение отдается эфиопским девушкам. От претенденток требуются: возраст — 18–28 лет, образование — полная средняя школа; рост — от 5 футов 2 до 5 футов 8 дюймов; вес 100–140 фунтов в соответствующей пропорции к росту; хорошее знание английского и приятные личные качества». Надо сказать, что наша стюардесса отвечала всем этим требованиям. Недаром же, кстати, для знаменитой картины «Цветок Паскаля» знаменитого Афеверка Текле позировала красавица Бузаеху Астатке, бортпроводница «Эфиопиен Эрлайнз».

«Эфиопиен Эрлайнз» — государственная авиакомпания. В 1966 году она отметила свое 20-летие. Сейчас самолеты эфиопской компании перевозят 120 тысяч пассажиров в год — в 15 раз больше, чем в 1946 году. Транспортируется довольно большое количество грузов. В начале 1966 года 17 самолетов — стареньких двухмоторных «дугласов» и им подобных — связывали столицу с наиболее важными пунктами страны. Три международных аэропорта — в Аддис-Абебе, Асмаре и Диредава — обслуживают заграничные рейсы «Эфиопией Эрлайнз». Эфиопия связана международными авиалиниями с Мадридом, Франкфуртом-на-Майне, Каиром, Аденом, Найроби, Хартумом, Лагосом, Аккрой, Монровией, Бейрутом, с аэродромами Индии и Пакистана. На международных линиях компании курсируют сегодня три американских реактивных «Боинг-720В».

Летчики-эфиопы — отличные мастера своего дела. Впервые я убедился в этом, когда колеса нашего самолета еле слышно коснулись кочковатого, мокрого поля дебра-маркосского «аэродрома». Не всякий пилот так точно приземлит машину на эту горбатую, поросшую густой травой посадочную площадку. Первые 300–400 метров самолет бежит по полю круто в гору, и только после этого, но уже где-то внизу появляются аэродромные сооружения: трехоконный домик, несколько красных бочек с горючим и указатель ветров на кривой мачте.

У домика — полицейский джип. На красной бочке сидит молодая женщина, кормит грудью ребенка. Рядом — двое ребятишек лет по десяти. Расположились на траве, уткнув подбородки в худые коленки и оживленно комментируя появление на трапе каждого пассажира. Тишь, благодать. Дебра-Маркоса не видно, кругом плотные эвкалиптовые рощи…

Взлетаем. Пейзаж внизу несколько меняется: больше ровных участков и жилья. Самолет летит на небольшой высоте: видны бело-коричневые стада коров, четко, как на крупномасштабной карте, проступает мозаика крошечных земельных угодий, они веером разбегаются от деревушек. Древесной растительности мало — отдельные рощицы на склонах холмов. На востоке темнеет в разрывах неожиданно появившихся облаков хребет Чоке — второй после Семиена по высоте и мощи горный массив страны.

Клумбы из маленьких кружочков — это деревушки. Так они выглядят с высоты 1000 метров. А кружочки — это хижины. Чаще всего в этих краях встречаются поселения в 10–15 хижин, иногда оконтуренные общей овальной оградой. В центре овала — хижина побольше.

Это жилище сельского старосты или мелкого помещика.

С минуту самолет летит над красновато-коричневой ниточкой — речкой или канавой. Оказывается, это ни то, ни другое, а участок дороги Дебра-Маркос — Бахар-Дар, вернее ее затопленный, размытый след. Все дороги к Бахар-Дару в период «больших дождей» становились совершенно непроходимыми. И вот впереди — огромная гладь озера Тана. Два зеленых острова-близнеца, большой, уходящий к западу залив.