Экватор. Черный цвет & Белый цвет - [48]
«Пройдемте», — сказал мне де Сильва, и я, не дожидаясь повторного приглашения, двинулся за ним вдоль плакатов на стенах. «Чай будете?» — бросил мне через плечо команданте. Здесь все пьют чай. Мне слегка надоел терпковатый вкус «мате де кока», но я в знак согласия промычал «угу», и мы вошли в кабинет финансового гения.
Там был полный беспорядок. Казалось, в кабинете де Сильвы только что провели обыск с пристрастием. На полу лежали обрывки газет, пустые подсумки от магазинов к автомату Калашникова, какие-то истоптанные плакаты, кажется, такие же, как и на стенах в коридоре. Вот где истинная демократия, подумал я, увидев прямо на подбородке Маруланды рифленый след от пыльного армейского ботинка. В дальнем углу комнаты были свалены радиостанции «моторола» без батареек, штук десять, не меньше. Слева и справа от двери стояли стеллажи до потолка. Они были забиты книгами, журналами и видеокассетами. На нижней полке одного из стеллажей пылилась зеленая холщовая сумка, из которой, как два напряженных мужских члена, торчали зеленые головки выстрелов от РПГ. Самого гранатомета поблизости не было видно. Смысл присутствия этих зарядов в комнате мне был непонятен. Где-то на подоконнике пристроился никелированный чайник, единственный блестящий предмет в этой комнате. Впрочем, не единственный. На столе, который стоял в центре комнаты, со скромным достоинством возвышался ноутбук «маккинтош» в титановом корпусе цвета «металлик». Предмет явно дорогой и весьма активно используемый, судя по следам сигарного табака на его клавиатуре. Стол под компьютером, словно скатертью, был накрыт картой Колумбии. Все обозначения на карте были на английском, а в левом углу я рассмотрел эмблему с четырьмя скрещенными мечами и надписью «Joint Chiefs of Staff». В переводе на русский «Объединенный комитет начальников штабов». Карта американская. Меня так и подмывало спросить, откуда у де Сильвы этот документ. Но я воздержался от вопроса. Сейчас благоразумнее всего было молчать и слушать.
Де Сильва убрал компьютер со стола и поставил его на пыльный стеллаж, рядом с зелеными боеприпасами в состоянии эрекции. Рукой пригласил меня к столу. Точнее, к карте. Не успел я наклониться над ней, как на столе чудесным образом появился чай в серебряных подстаканниках. Рауль отхлебнул глоток горячей жидкости и тут же достал короткую сигару из верхнего кармана своего френча. Потянулся за перочинным ножом — он лежал на полочке с книгами — обрезал конец сигары и сунул ее в рот. Пламя бензиновой зажигалки блеснуло в стеклах дорогих очков.
«Будете?» — спросил он меня.
«Нет, я курю только листья Монтеррея,» — ответил я.
«Нет проблем, „Ойо де Монтеррей“ Вам сейчас принесут.»
Я услышал, как за моей спиной по цементному полу глухо и быстро застучали подошвы солдатских ботинок охранника. А через минуту, или что-то около того, сидя на складном стуле возле американской военной карты, я с наслаждением вдыхал терпкий и вкрадчивый дурман любимых тонких сигариллос. Разговор очень быстро перешел в деловое русло. Де Сильва свободно владел английским. Я тоже не нуждался в услугах переводчика.
«У нас есть несколько часов, чтобы обговорить детали операции. Через два-три дня мы сворачиваем наши позиции в Путумайо. Цена Вас, насколько я понимаю, устроила?» — де Сильва посмотрел на Рокоссовского, который оставался в комнате. Кстати, единственный из партизан, и это для меня было очень важно.
«Есть проблема,» — говорю я де Сильве. — «Технического порядка. Вы хотите, чтобы я доставил груз сюда» — и я ткнул пальцем в точку на карте, где-то между Боготой и Мокоа. — «Это так?»
Рауль и Рокко кивнули в знак согласия.
«Там негде сесть. Там сплошная сельва и у вас там нет ни одной площадки. Единственное, что я могу сделать, это посадить борт в Кали, но там, кажется, порядки устанавливают ваши конкуренты.»
Город Кали был основной базой Мигеля Родригеса, главы второго по обороту наркокартеля Колумбии. Родригес вооружал и финансировал отряды самообороны, «парамилитарос». Это были что ни на есть отпетые бандиты, главной задачей которых была защита наркобизнеса в Кали. «Парамилитарос» проводили самые настоящие карательные акции, убивая крестьян, которые продавали «пасту де кока» эмиссарам ФАРК. Правительство сквозь пальцы смотрело на деятельность Родригеса и его «парамилитарос», поскольку нуждалось в союзниках против коммунистической герильи. Скажу откровенно, мне не нравится коммунизм, с де Сильвой я имел дело только на почве бизнеса, и он это хорошо понимал. Но с местными антикоммунистами я вообще не хотел иметь никаких дел. Впрочем, Рауль вряд ли допустил бы подобный поворот событий.
«Нет-нет, Андреас, мы этого не хотим. Посадка в Кали это полный идиотизм. Давайте думать, есть ли другой выход.»
«Да что тут думать?» — вставил замечание Рокко. — «Груз надо сбросить.»
«Как сбросить?» — переспросили мы с де Сильвой в один голос.
«Очень просто. С парашютом. Вы, Андреас, военный летчик, так?»
«Так,» — я кивнул головой.
«У вас в стране с воздуха сбрасывали целые дивизии вместе с техникой. А тут деревянные контейнеры с железками. Три штуки. Подлетаете, сбрасываете, и летите дальше, никакой высадки.»
Новый захватывающий роман Андрея Цаплиенко «Империя Четырех Сторон» построен на загадках, парадоксах и гипотезах, переплетающихся между собой, как древнее узелковое письмо кипу, использовавшееся в доколумбовой Америке. Две, казалось бы, не связанные друг с другом нити повествования разделяет почти пятьсот лет. Великие тайны Империи Инков придется разгадать украинскому гонщику, волей судьбы и провидения оказавшемуся на самой престижной автогонке планеты. Конечно, на этот невероятный сюжет автора вдохновил знаменитый ралли-рейд «Дакар», который ему неоднократно приходилось снимать.
Наверное, мало осталось на карте мест, где бы не побывал автор этой книги. И как правило, места эти отнюдь не спокойны. «POW» – это, можно сказать, классическая аббревиатура, которую часто используют в англоязычных сводках о потерях в зонах боевых действий и которая расшифровывается как «Prisoners of War» – военнопленные. У автора же свое обозначение понятия «POW»: «People of War» – люди войны. Эта книга о тех, для кого понятие «война» равнозначно понятию «жизнь» – о журналистах, ведущих репортажи из самых горячих точек планеты; о бойцах Иностранного легиона; о детях, разбирающихся в видах оружия лучше, чем в учебниках и игрушках; о бывших воинах Советской армии, которые добровольно перешли на сторону моджахедов, живут в Афганистане и не имеют желания вернуться на родину… Словом, она о тех, кто все время живет на войне.
В сборнике рассказов известного украинского журналиста и писателя речь идет о войне, которая нежданно пришла в Украину и изменила жизнь и сознание миллионов людей. Герои рассказов связаны сложной паутиной личных отношений друг с другом и с автором. Они вместе со всей страной идут дорогой перемен – от застоя к революции, от Майдана к войне. Истории, которые происходят с героями, кажутся невероятными, но это новая реальность, в которой нужно научиться выживать. Книга имеет все шансы стать в будущем одним из литературных документов эпохи, в которой нам выпало жить.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…