Экстремист - [21]

— Хорошо, — кивнул наш Хозяин. — А защита от низколетящих объектов?

— Засекает цель, если она даже летит в пятнадцати метрах от земли. Все это вы увидите на полигоне.

— Прекрасно-прекрасно, — задумчиво проговорил Свечкин, чиркая в своем блокнотике. — А где главный конструктор? Малиничев, верно?

— А он нас уже ждет на полигоне, — улыбнулся красный директор. — Он у нас трудоголик. Любит свое дело, понимаешь.

Господин Свечкин прекрасно понимал, будучи этим самым трудоголиком, и мы все отправились на полигон. Для пальбы по созвездиям. И там провели весь световой день, захватив половину ночи. Именно ночью зрелище было необыкновенным. Болиды и метеориты шаркали небосклону. Вокруг тишина, лишь металлический цыйк[4] кузнечиков. В такую ночку хорошо выгуливать любимую девушку. Вместе с собакой.

И вот в этом сказочном миропорядке появляется гул, напряженный, наступательный, все ближе и ближе… Секундная пауза и… такое впечатление, что недра разверзнулись и оттуда с исступленным воем поднялась метеоритная чугунная чушка. И, оставляя огненно-расплавленный ожог на изнеженном теле ночи, устремилась к скорбной звездной сыпи.

Человеческий разум на боевом марше! Берегитесь незнакомые планетарные цивилизации. Сейчас мы, земляне, вмалиним вам, неопознанным, и так, что вы тут же прекратите свои несанкционированные полеты вокруг нашего шарика, летящего по орбите Вселенной рулетки.

Да простится мне сей красный слог. Передаю исключительно свои возвышенные чувства. От увиденного искусственного катаклизма. Умеем делать, если очень надо. Для нужд народного хозяйства. И всех трудящихся масс, включая домотканое крестьянство.

Я уж промолчу о еб`НАТО. Хороший будет им подарок от всей нашей славянской души. При условии, если свои политики договорятся. И тогда такой мы шарах наведем на Альянс, что их бомбовозы и ракетоносцы будут слетать с любых небес, как осенние листья.

Однако господин Свечкин был не слишком доволен. Ночными учениями. И сделал выволочку всему руководящему составу НИИ «Салют». Проблема, как я понял, состояла в том, чтобы как можно ещё эффективнее колоть американские F-16, французские «Миражи» и прочую летающую хепню.

Наш подопечный говорил об этом с таким напором и убеждением, что я грешным делом решил, завтра точно война. Наша с супостатами из НАТО. Впрочем, дело к этому успешно продвигалось.

— Так что работаем, товарищи, работаем дружно, вместе, — прощался господин Свечкин с салютовцами. — Я надеюсь на вас, господа. Если не мы, тогда кто?

И на этом наш визит завершился. Мы загрузились в авто и стартовали в свободное ночное пространство. Все устали, и радовало лишь одно, что летим на низкой высоте и не на F-16; была надежда и шанс увернуться от залпового огонька родного кофеварочного агрегата.

Утром меня поджидали неприятности. Первым проявился по телефону боевой полковник и сообщил, что о журналисте Б.Доценко никто не знает. Даже главный редактор газеты. А сама статья появилась неизвестно как, точно черт из табакерки. Тогда я предупредил, что сам буду заниматься этой проблемой. Это утверждение заставило нервничать Орехова. По той причине, что он знал меня с самой лучшей стороны.

— Алекс, только не наломай дров, — предупредил меня. — Если будут трупы, они будут твои.

Я пожал плечами и послушал пение пичуг во славу наступающему дню. От запаха сосен кружилась голова. Даже не верилось, что я был участником ночного кошмара с запусками ракетных смерчей. Бог мой, неужели это был не сон?

Не сон и надо решать текущие проблемы. Тем более получил руководящее указание навестить генерала Самойловича, бывшего главного оружейника страны.

Я решил, что меня одного хватит для дружеской беседы. За чашечкой чая. Резо-Хулио был взят в качестве живой мишени. На случай стрельбы. Никитин как ас лучших в мире дорог.

И через час наш джип уже глотал километры подмосковной магистрали. Хулио дрых на заднем сидении, утомленный вчерашним гостеприимством салютовцев, а мы с Никитушкой болтали на отвлеченные темы.

Нас ждал мирный уголок садово-огородного товарищества «Оружейник». Тишина и покой, как на кладбище. Даже пташки закрылись на обеденный перерыв. Мы послушали Мiръ, потом вздохнули — эх, дела, блядь, дела, и выбрались из джипа.

Дача, нас интересующая, пряталась за высоким забором. Табличка на калитке утверждала, что во дворе злая собака, которая, видно, сдохла. Никто нас не встречал — ни индрика, ни человек.

Мы уж грешным делом решили, что нас ждет бездыханный тепленький труп. Ан нет. Со стороны деревянной дачи бабахнуло так, что все жмурики в округе перевернулись в своих бушлатах вечности, гремя костьми. Скорее всего — шум был от наших скелетов, когда мы дружно пали в лопухи, спасаясь от пыжиковых залпов. Нам рады, но не до такой же степени. Чтобы салютовать из двустволки. Или, может, стреляющий сослепу решил, что на его личный участок забрело семейство косолапых мишек и жахнул пыжами.

Мы полежали в траве, любуясь на облака, куда наши души могли уже плыть. При более удачной стрельбе. Да не лежать же вечно на сырой земле, можно простудиться и погибнуть от ОРЗ.

— Эй, Матвей Кузьмич! — закричал я. — Поговорить надо!